Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров,
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.

Детям вечно досаден их возраст и быт,
И дрались мы до ссадин, до смертных обид,
Но одежды латали нам матери в срок,
Мы же книги глотали, пьянея от строк.

Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз.
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.

И пытались постичь мы, не знавшие войн,
За воинственный крик принимавшие вой,
Тайну слова «приказ», назначенье границ,
Смысл атаки и лязг боевых колесниц.

А в кипящих котлах прежних войн и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов,
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.

И злодея следам не давали остыть,
И прекраснейших дам обещали любить,
И друзей успокоив и ближних любя,
Мы на роли героев вводили себя.

Только в грезы нельзя насовсем убежать,
Краткий век у забав, столько боли вокруг.
Постараться ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.

Испытай, завладев еще теплым мечом
И доспехи надев, что почем, что почем?!
Испытай, кто ты — трус иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус настоящей борьбы.

И когда рядом рухнет израненный друг,
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг,
Оттого, что убили его, не тебя.

Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал,
По оскалу забрал — это смерти оскал,
Ложь и зло, погляди, как их лица грубы,
И всегда позади воронье и гробы.

Если мяса с ножа ты не ел ни куска,
Если руки сложа, наблюдал свысока,
А в борьбу не вступил с подлецом, с палачом,
Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем.

Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почем,
Значит, нужные книги ты в детстве читал.

Перевод на русский или английский язык текста песни — Значит, нужные книги ты в детстве читал исполнителя Владимир Высоцкий :

Amid oplyvshih candles and evening prayers ,
Amid the spoils of war and peace fires
Lived books children who did not know the battles
Exhausted from the small of his disasters.

Children ever annoy their age and life,
And we fought to abrasions, to mortal offense,
But we patched clothes mother -in-time ,
We swallowed the book , getting drunk on the lines.

Hair stuck us sweaty foreheads,
And sucking in his stomach from sweet phrases.
And circled our heads smell struggle,
From the pages yellowed fly off on us.

And we tried to comprehend , not knowing wars
During the war cry took howl
Secret words & order & quot ;, fiat boundaries ,
The meaning of the attack and the clang of chariots .

A boiling pot of previous wars and unrest
So much food for little of our brains ,
We’re on the role of traitors , cowards , Jude
In the children’s games of their appointed enemies.

And the villain footsteps not allowed to cool,
And beautiful ladies promised to love,
And friends and neighbors calmed loving,
We’re on the role of the characters introduced themselves .

Only in dreams can not be permanently escape,
Short century have fun, so much pain around.
Try to pry the palm of the dead
And weapons to take out the tired hands.

Try it , seizing the sword still warm
And wearing armor that how much that how much ?!
Try it , who are you — coward il chosen fate
And try to taste the real struggle .

And when the next crash wounded friend
And on the first loss you vzvoesh , grieving ,
And when you stay without skin suddenly ,
Because that killed him , not you.

You will understand that I learned , the difference , found ,
By grin took — a death grin ,
Falsehood and evil , look like their faces are rough ,
And always behind Raven and coffins .

If the meat with a knife you have not eaten any piece ,
If arms folded, watching from above,
But the fight did not come with a scoundrel , with the executioner ,
So , in the life you were innocent , innocent.

If the path cutting through his father’s sword ,
You salty tears into their heads wrapped ,
If the hot battle tested that how much,
So, we need books you read as a child .

Если нашли опечатку в тексте или переводе песни Значит, нужные книги ты в детстве читал, просим сообщить об этом в комментариях.

Получил письмо с просьбой рассказать, какие три книги повлияли на меня в детстве и юности?

1. Наверно, сильнее всего на меня повлияла книга «Три мушкетера». Причем повлияла трижды и каждый раз по-разному.

Во-первых, с этой книги я начал по настоящему читать. Как сегодня многие дети начинают читать с Роулинг, я начал читать с Дюма. Читать запоем. Родители не могли выгнать меня на улицу – хватит читать, сходи хоть погуляй немного.

Во-вторых, я как-то читал про процесс над одним из наших диссидентов. Судья спросил у него:
– Ну скажите, как вы, простой советский человек, стали антисоветчиком? Вам, наверное, книжки какие-нибудь подрывные давали читать? Какие? И кто именно давал вам эти книжки?
– Действительно, я стал антисоветчиком, когда прочитал одну книжку. Она называлась «Три мушкетера». Помните то место, когда д"Артаньян с друзьями решили отправиться в Англию за подвесками? И знаете, что они сделали? Они просто сели на лошадей и поехали.

А в-третьих, перечитав книгу уже во взрослом возрасте меня сильнее всего поразили не приключения отважных мушкетеров, а то, как сильно изменились этические нормы. И оказалось, что мужественный Портос – альфонс, который живет за счет старой прокуроршы из Шатле, сударь, госпожи Кокнар, которой по меньшей мере пятьдесят лет и которая еще корчит из себя ревнивицу. В конце книги Портос женится на ней и в вожделенном сундуке оказалось восемьсот тысяч ливров.
Утонченный Арамис живет на деньги госпожи де Шеврез.
Бесстрашный д"Артаньяна спит с влюбленной в него служанкой Кэтти, чтобы читать письма миледи.
И даже благородный Атос (у нас во дворе каждый хотел быть именно Атосом) повесил на дереве свою шестнадцатилетнюю жену, сорвав с нее платье и связав ей руки.

2. «Полдень, ХХII век» братьев Стругацких
Это была самая сильная утопия, которую я читал в своей жизни. Конечно, потом я читал и Платона, и Томас Мора, и Кампанеллу, но ни в одном из этих миров я не захотел оказаться бы ни за какие коврижки. А в ХХII веке Стругацких я хотел бы жить. Мне даже страшно себе представить, какой кризис фантастам пришлось пережить, чтобы начав с «Полдня» дойти до «Града обреченного».

3. Сильнейшее влияние оказала на меня небольшая книга рассказов Борхеса. Меня поразило, что из литературы можно было убрать практически все ее «красивости» и, оставив только практически голый каркас сюжета, добиваться сильнейшего эффекта. Почти физическое наслаждения я испытывал от невероятной эрудиции автора и смелости его параллелей. Я решил, что за этим жанром будущее литературы.

В это время я работал грузчиком в книжном магазине «Прогресс» на Парке Культуры и организовал там клуб любителей Борхеса. В то время в Москве существовали многочисленные книгообменники, из которых мы забирали Борхеса и раздавали его всем знакомым. Помню, что я подарил 17 сборников «Алеф» в темно-красной обложке.

А потом я переводил его с испанского. Собственно и блог я начал вести «под Борхеса» – выбросить все, что можно. Оставить только одну мысль.

А вы какие книги назовете? И чем именно они вас зацепили?
Спасибо

«Для детей нужно писать так же, как для взрослых, только лучше», — эту фразу приписывают и Максиму Горькому, и Самуилу Маршаку, и Корнею Чуковскому . Сказано хлёстко, а, главное, верно. И эту аксиому не грех процитировать именно сегодня — 2 апреля, когда отмечается Международный день детской книги.

Реалии нашего времени таковы, что такую красивую и такую верную фразу придётся сократить наполовину, обрезав до следующего: «Для детей нужно писать». Ситуация с современной детской литературой откровенно паршивая — её, по сути, нет. Не пишут. Впрочем, это не так уж и страшно. Во всяком случае, наш список из 7 детских книг, без которых детство имеет все шансы стать тусклым, скучным и бесцветным, прекрасно обходится классикой.

1. Александр Волков. «Волшебник Изумрудного города»

Одним первым томом из серии в шесть книг ограничиться не выйдет. И слава богу. Каждая из них — внятное руководство по вопросу: «Как расставить приоритеты в политике». На шикарном выписанном фоне Волшебной Страны, где разговаривают животные, происходят чудеса и оживает соломенное чучело, дети из нашего мира устраивают государственные перевороты, дают отпор захватчикам и ведут успешные войны. Всё это — во имя самого, пожалуй, симпатичного принципа: «Живи и не мешай жить другим». Кто с этим не согласен, гарантированно «получает в бубен». Главное — не делать резких движений и всё грамотно спланировать, как учил Страшила Мудрый: «Река — это не суша, а суша — не река. По реке не пойдёшь пешком, значит, Железный Дровосек должен сделать плот, и мы переплывём реку!»

2. Клайв Стейплз Льюис. «Хроники Нарнии»

Снова цикл, но уже из семи книг. Снова волшебная страна, но всё-таки другая. Главное для Льюиса — не техника организации переворота во имя добра, а то, как разобраться, где добро, а где — замаскированное под него зло. Критика обвиняла писателя в том, что «Нарния» не прививает детям навыков практической жизни. Дескать, прочитав даже весь цикл, не научишься строить лодку. «Не научишься, — соглашался Льюис. — Зато будешь знать, как себя вести, если когда-нибудь окажешься на борту тонущего корабля».

3. Астрид Линдгрен. «Малыш и Карлсон»

Трилогия, которая чаще всего публикуется под одной обложкой. Главный герой представляется так: «Я в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил». На самом деле Карлсон — жизнерадостный нахал и эгоист. Редчайший и жизненно необходимый детской литературе персонаж. Отдушина. Луч света в царстве сплошного: «Ты всегда должен уступать, слушайся старших, сиди тихо, как ты смеешь, кто тебе позволил, кроме прав ещё и обязанности есть». Немного эгоизма, особенно жизнерадостного, и немного нахальства, особенно остроумного, разбавляют эту чудовищную картину. Короче, если «домомучительница» фрекен Бок задумала сделать из тебя «шёлкового ребёнка», помни заветы Карлсона и его методы борьбы: «Есть три способа — курощение, низведение и дуракаваляние. И я собираюсь применить все три сразу».

4. Владислав Крапивин. «Мальчик со шпагой»

На уроках литературы учат, что книга должна учить жизни. На первый взгляд — глупость несусветная. Книга должна дарить радость. Тем не менее, рациональное зерно в этом есть. И учителя даже не представляют, какую мину они подкладывают под стройное здание школьной иерархии. Каждый ребёнок 10-12 лет, взявший в руки «Мальчика со шпагой», получает уникальный инструмент противостояния школьной тупости, серости и общественному быдлячеству. Если обладаешь чувством собственного достоинства и хочешь выйти победителем, бери пример с Серёжи Каховского, который ставит на место зарвавшуюся взрослую дуру: «В споре главное — не спешить. Пусть другой человек скажет всё до конца. А потом надо отвечать — коротко и четко. Как защита клинком. Когда защита, а когда и контратака. А если возмущаться, перебивать, скажут, что грубишь, вот и всё. И тогда, хоть лопни, не докажешь ничего».

5. Аркадий Гайдар. «Военная тайна»

Почему-то считается, что смерть и насилие никак нельзя допускать в детскую литературу — светлую и безоблачную. Советский классик Аркадий Гайдар был другого мнения. И оставил самое пронзительное описание смерти ребёнка: «На той траве лицом вниз и с камнем у виска неподвижно лежал всадник „Первого октябрятского отряда мировой революции“, такой малыш — Алька». Гибнет он от камня, брошенного рукой проходимца и шкурника, которого, разумеется, сажают. Но что будет, если такие шкурники вдруг сами станут хозяевами? А вот что: «Ушли бы мы с тобой в горы, в леса. Собрали бы отряд, и всю жизнь, до самой смерти, нападали бы мы на белых и не изменили, не сдались бы никогда. Потом во время восстания бросились бы все мы к городу, грохнули бы бомбами в полицию, в белогвардейский штаб, в ворота тюрьмы, во дворцы к генералам, к губернаторам. Смелее, товарищи!»

6. Джон Рональд Руэл Толкиен. «Хоббит»

История о том, что даже в самом тупом обывателе, который силён задним умом и плоской житейской мудростью, сохраняется ребёнок, жаждущий чего-то необычного и увлекательного. Например, визита волшебника: «Неужели вы тот самый Гэндальф, по чьей милости столько тихих юношей и девушек пропали невесть куда, отправившись на поиски приключений? Любых — от лазанья по деревьям до визитов к эльфам. Они даже уплывали на кораблях к чужим берегам!»

А также о том, что стыдиться этого «внутреннего ребёнка» не стоит, пусть даже хор обывателей традиционно голосит об опасности инфантилизма. Потому что в критических ситуациях, которых в «Хоббите» хватает, именно этот самый «инфантильный дух авантюризма» помогает мистеру Бильбо Бэггинсу выжить и победить.

7. Сергей Алексеев. «Птица-слава»

Если хотите неказённого патриотизма и настоящей любви к отечественной истории, то лучше будет приобрести всю линейку книг этого писателя. Но начать, конечно, стоит именно с этой. Здесь — вся Отечественная война 1812 года. Написано легко, здорово, увлекательно и правдиво. А, главное, с удивительным мастерством. Ритм затягивает и не отпускает. Алексеевское Бородино немногим уступает хрестоматийному стихотворению Лермонтова . Вот, хотя бы: «За атакой идет атака. Страха не знают французы. Лезет на флеши вместо убитых новых героев ряд. Но и русские сшиты не ржавой иглой. Не меньше у русских отваги. Сошлись две стены. Бьются герой с героем. Не уступает смельчак смельчаку. Словно коса и камень. Русские ни шагу назад, французы ни шагу вперед. Лишь курганы растут из солдат побитых. Бьются, бьются солдаты. Третий час после полудня. Кто сказал, что попятились русские?!». При желании это можно записать в столбик — выйдет впечатляющая поэзия. А ведь так написано несколько сотен страниц. И все читаются на одном дыхании. И дают гораздо больше, чем скучный рассказ из учебника.

И хочется думать, что благодаря чтению мы были в какой-то момент истории наиболее образованной нацией в мире, а наша страна была сверхдержавой.

Погружаться в книги, прочитанные в те годы, как пересматривать свою личную биографию и биографию СССР: ведь люди чувствовали себя в те времена жителями одной великой страны, читая Михаила Шолохова (его «Судьба человека» ранила прямо в сердце, а «Тихий Дон» учил понимать место человека в истории), Юрия Нагибина, фантастику Александра Беляева (ведь помним же и «Человека-амфибию», и «Голову профессора Доуэля», и «Остров погибших кораблей»!), Ивана Ефремова, Юрия Германа,

Мы читали Даниила Гранина, Василия Быкова, Василия Аксенова, Чингиза Айтматова, Юрия Трифонова, военные книги Константина Симонова и «Василия Теркина» Александра Твардовского.

Читали и впрямь все, либо почти все. И не только интеллигенция, и не только в столице. В метро, в очереди к доктору, в электричках, автобусах, на пляже. Особенно запойно читали ночью, ведь только в Советском Союзе была такая «фишка» - дать почитать книгу на ночь! И читали в один присест роман Нодара Думбадзе или Бориса Васильева.

В 30–50 годы на пике популярности были книги о большом и вечном, помогающие выжить в таких условиях, которые мало совместимы с жизнью. А еще мы учились у «Двух капитанов» - чести и умению личностного роста, у Остапа Бендера - чувству юмора. И капитаны, и Бендер сделали авторов, создавших этих героев, культовыми писателями на все времена. Ильфа и Петрова с их «Двенадцатью стульями» и «Золотым теленком» (беспрецедентные учебники сатиры) растащили на цитаты и читают до сих пор. Как и Каверина, конечно.

До конца шестидесятых мы зачитывались книгами о не пафосном подвиге, личной свободе «бездны на краю», обожали Есенина, ставшего мощным символом протеста против официоза.

Мы зачитывались сногсшибательным романом «Понедельник начинается в субботу» Стругацких и «Туманностью Андромеды» Ивана Ефремова, который, по сути, написал о будущем победившего коммунизма.

В 70-х восходит звезда Валентина Пикуля: читали его с восторгом, завороженные описанием гибнущей империи, еще не понимающей, что она гибнет.

Маловато в то время было книг, говорящих о человеческих взаимоотношениях: Виктория Токарева потому стала знаменитой, что действие рассказов перенесла на кухни малогабаритных квартир, заговорив с нами не о жизни, скажем, в Древнем Риме (а ведь очень был распространен исторический роман в советской прозе), а о собственной нашей жизни.

Пройдет совсем немного лет, и модным станет читать Булгакова – сначала «Белую гвардию», а потом «Мастера и Маргариту», роман, ставший на долгое время наиболее «пропиаренной» книгой нашей литературы. Культовой стала не только книга, но и цитата из нее: «Никогда и ничего не просите! Сами предложат и сами все дадут».

Стругацкие открыли нам другую - волшебную, магическую, абсурдную сторону реальности. «Трудно быть богом», «Пикник на обочине» и все-все-все, что они написали, учило нас миропониманию. «Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные». Стругацкие были для нас знаковыми фигурами 60-80-х, ничуть не меньше Высоцкого. Они выразили дух времени, став «пророками» в нашем Отечестве, когда советская культура уже катилась под откос. Их книги вошли навсегда в Большой контекст, тот, где «кончается искусство, и дышат почва и судьба».

Впрочем, и «Незнайка на Луне» Николая Носова - о той же абсурдной нерациональной реальности, и вряд ли посетивший Луну Незнайка был любим только детьми, ведь это книга про нас, мечтающих о прекрасном далеко!

Мы начинали понимать, что мир вряд ли устроен рационально, что не получается жить историческим оптимизмом, что мир спасти трудно или даже нельзя, но можно любить, спасая этим себя и близких. К моменту развала СССР разные писатели (и не только советские) подарили нам мир чудесный, но полный радости. Многие книги тех лет незаслуженно забыты или же критикуются, однако чаще вспоминаются с ностальгией и любовью.

Отдельный мир - детская литература. Помните, как чудесно пахли в детстве новые книги? Не хотелось, чтобы книжка кончилась, все смотришь, сколько осталось страниц до конца.

Книги читались на уроках, под одеялом, когда родители загоняли нас спать. Мы жили в мире книг. Мы очень гордились тем, что нашу Родину называют самой читающей страной, ведь читали мы тогда действительно много. С тех пор у тех, кто родом из советской эпохи, осталось о тех временах удивительно теплое чувство.
Мы брали книги в библиотеках: много и часто! Книжки там были потрепанные, до дыр зачитанные.

Помните «Бронзовую птицу», «Кортик» и «Приключения Кроша» Анатолия Рыбакова, «Золотой ключик» и «Аэлиту» Алексея Толстого, «Приключения капитана Врунгеля» Андрея Некрасова?

Одной из самых любимых книжек советской детворы были рассказы Николая Носова. Как забыть «Живую шляпу», «Мишкину кашу», «Витю Малеева в школе и дома»? Ну и многотомного Незнайку, конечно. Мы, а потом наши дети, любили толстенный фолиант «Васек Трубачев и его товарищи» Осеевой. Да, Васек Трубачев нравился нам даже больше, чем «Тимур и его команда» Аркадия Гайдара, ведь Васек был наделен и некими отрицательными чертами, значит, к реальности был ближе! Но и лидер, и парень неплохой!

У каждого есть свой топ любимых книг детства. Но в нем, наверно, и «Динка» той же Валентины Осеевой, и «Дорога уходит вдаль» Александры Бруштейн, и Валентин Катаев с его романом «Белеет парус одинокий», и отличные повести Гайдара «Чук и Гек», «Судьба барабанщика», «Голубая чашка», а также «Кондуит и Швамбрания» Льва Кассиля с бесконечными фантазией и юмором, «Дикая собака Динго, или Повесть о первой любви» Рувима Фраермана, книга о Гуле Королевой «Четвертая высота» Елены Ильиной, «Республика ШКИД» Григория Белых и Леонида Пантелеева, «Старик Хоттабыч» Лазаря Лагина, «Волшебник Изумрудного города» и «Семь подземных королей» Александра Волкова (настоящий «учебник» правильности!), «Королевство кривых зеркал» Виталия Губарева, «Три толстяка» Юрия Олеши. «Белый Бим Черное Ухо» Гавриила Троепольского, над которым мы плакали в детстве, «Денискины рассказы» Виктора Драгунского, над которыми хохотали.

Позже дети стали зачитываться Владиславом Крапивиным и Киром Булычевым. Многие из них, став взрослыми, Крапивина перечитывают, в «яблочко» он попал дуплетом, оказавшись интересным для любого возраста.

А книжечки для самых маленьких!

Сначала их читали нам, потом мы читали их нашим детям и внукам: Маршак, Михалков, Чуковский, Барто... У всех в доме в советские времена были любимцы из серии «Мои первые книжки» и «Книга за книгой».

Мы ностальгируем, и будем ностальгировать, пока живы, по феномену чтения в советскую эпоху и по книгам, которые оставили след в нашей жизни. Может, мы даже не возьмемся их перечитывать, чтобы не разрушить, не дай Бог, длящееся годы и годы в нас таинственное послевкусие, тот самый неугасающий след.

Если, путь пpоpубая отцовским мечом,

Ты соленые слезы на ус намотал,

Если в жаpком бою испытал, что почем,-

Значит, нужные книги ты в детстве читал!

Вот что мы читали в Детстве при застойном, тоталитарном,коммунистическом режиме при СССР в 60-80 гг? Думаете книги по школьной программе? Нет! Мало что могу влёт вспомнить из школьной программы... Только если "Войну и Мир" Л.Н. Толстого, только потому, что я сей роман так и не прочёл...

Пушкина помню: "Сказка о Царе Салтане", Лермонтова - " Погиб поэт, Невольник чести...", что то там про "Муму" и "Отцы и Дети"... Да, Горького "Буревестник"..

А вот Александр Дюма "Граф Монте Кристо", "Три Мушкетёра"... Вальтер Скот " Айвенго", Фенимор Купер " Зверобой", "Всадник без головы" Майн Рида, "Дети капитана Гранда" Жюль Верн... и т.п. никто ведь не заставлял читать, а сами бежали в Библиотеку, стояли в очереди и потом пропадали с этими книгами где-нибудь на Сеновале или на Чердаке, чтоб никто не мешал...

Про что эти Книги? Про борьбу Добра и Зла, про Любовь, про Верность, про Справедливость... Откуда в русских Людях с самого Детства тяга к Добру, к Справедливости? И ведь это было почти поголовно.. Менялись же книжками друг с другом. Вели битвы на деревянных мечах. Пускались в плавания по прудам и речкам...В кровь дрались за наших маленьких подружек..

Ну а уж Владимир Высоцкий был в нашей юности Кумиром. Все его песни были проиграны на скрипучем кассетнике и прослушаны где-нибудь в скверике на лавочке.. И первые аккорды и песни на гитаре тоже от Высоцкого...

Утром был фильм «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго» - советский художественный фильм по мотивам романа английского писателя Вальтера Скотта «Айвенго», снятый режиссёром Сергеем Тарасовым в 1982 году. Лидер проката 1983 года...

Очередной раз зацепило Душу...

Делюсь вот с Вами...:

Владимир Высоцкий - Баллада о борьбе

Сpедь оплывших свечей и вечеpних молитв,

Сpедь военных тpофеев и миpных костpов

Жили книжные дети, не знавшие битв,

Изнывая от мелких своих катастpоф.

Детям вечно досаден

Их возpаст и быт,-

И дpались мы до ссадин,

До смеpтных обид.

Hо одежды латали

Hам матеpи в сpок,

Мы же книги глотали,

Пьянея от стpок.

Липли волосы нам на вспотевшие лбы,

И сосало под ложечкой сладко от фpаз,

И кpужил наши головы запах боpьбы,

Со стpаниц пожелтевших слетая на нас.

И пытались постичь

Мы, не знавшие войн,

За воинственный клич

Пpинимавшие вой,

Тайну слова "пpиказ",

Hазначенье гpаниц,

Смысл атаки и лязг

Боевых колесниц.

А в кипящих котлах пpежних боен и смут

Столько пищи для маленьких наших мозгов!

Мы на pоли пpедателей, тpусов, иуд

В детских игpах своих назначали вpагов.

И злодея следам

Hе давали остыть,

И пpекpаснейших дам

Обещали любить,

И, дpузей успокоив

И ближних любя,

Мы на pоли геpоев

Вводили себя.

Только в гpезы нельзя насовсем убежать:

Кpаткий век у забав - столько боли вокpуг!

Постаpайся ладони у меpтвых pазжать

И оpужье пpинять из натpуженных pук.

Испытай, завладев

Еще теплым мечом

И доспехи надев,

Что почем, что почем!

Разбеpись, кто ты - тpус

Иль избpанник судьбы,

И попpобуй на вкус

Hастоящей боpьбы.

И когда pядом pухнет изpаненный дpуг,

И над пеpвой потеpей ты взвоешь, скоpбя,

И когда ты без кожи останешься вдpуг

Оттого, что убили его - не тебя,-

Ты поймешь, что узнал,

Отличил, отыскал

По оскалу забpал:

Это - смеpти оскал!

Ложь и зло - погляди,