Морское сражение у доггер-банки. Доггер-банка: первый бой дредноутов Сражение у доггер банки

1.

2.

3.

4.

5.

6.

7.

8.

9.

10.

11.




Комментарий командира «Лайона» Э.Четфильда:
- Если бы этот снаряд взорвался, а не только расколол несколько броневых плит, его горячие осколки могли угодить в помещение, набитое взрывчатыми веществами. Порохов там было много, поскольку средние калибры еще не вели в этом бою интенсивной стрельбы… И тяжек тогда был бы наш жребий на весах у Господа!
Впрочем, этот жребий и так вышел не особенно легким. В 9 часов 54 минуты успеха добился уже жестоко избитый «Блюхер» - снаряд калибром 210 миллиметров смял броню крыши носовой башни «Лайона». Пострадали системы наведения левого орудия, которое на некоторое время перестало стрелять.
- Страшно подумать, какой эффект мог быть от этого снаряда, если бы «Блюхер» обладал такой же артиллерией, как и другие наши противники в этой битве, - писал потом очевидец.
Вскоре после 10 часов сразу два 280-миллиметровых снаряда поразили британского флагмана. Один прошел через 127-миллиметровую броню над носовым торпедным аппаратом, и не разрушился при пролете через плиту. Разворотив борт, он сработал при ударе о следующую прибортовую переборку. В пробоину хлынула вода, стремительно затопив и помещение торпедной трубы, и погреб хранения боезапаса, и узкий придонный отсек под ним, и даже часть шпилевого отделения. Один из крупных осколков надрезал оболочку паропровода, снабжающего энергией паровой шпиль, и холодная забортная вода попала во вспомогательный холодильник левого борта.
Последствия этого попадания скажутся позже - когда морская вода перемешается с опресненной котельной, и, нагреваясь в тонких водогрейных трубках, вызовет их обтурацию - закупоривание осевшей на стенках солью.
Второй снаряд в этом же залпе брони не взял, но вмял плиту и второе дно крейсера своей тяжестью. Через множественные разрывы обшивки и деформационные щели на стыках броневых плит затопило еще две угольные ямы.
Теперь по «Лайону» стрелял уже «Зейдлиц». У германского флагмана не действовал выгоревший ретирадный плутонг - четыре 280-миллиметровые орудия. Но и оставшимися шестью он успел нанести противнику жестокий урон.
С дистанции чуть более 80 кабельтовых он двумя снарядами разрушил «Лайону» шестидюймовую броню надводного борта в центре корпуса. По основанию первой трубы брызнули осколки, тяга в котлах упала. Затем еще один бронебойный проткнул высокий полубак британского крейсера, пролетел чуть ли не до диаметральной плоскости и разорвался при пробитии 203-миллиметровой защиты барбета первой башни. Раскаленные осколки огненным дождем посыпались в зарядное отделение, и только подтопление подбашенных отсеков через кингстон предотвратило пожар, который мог стать роковым…
Через пять минут после того, как склянки пробили одиннадцать, «Лайон» выкатился из строя и заложил резкую циркуляцию. Его левая турбина не действовала: двенадцатидюймовый снаряд от «Дерффлингера» ударил в нижний край главного броневого пояса, вскрыв борт на протяжении пяти метров. Разрыв загнул обшивку внутрь корпуса, разворотил скос броневой палубы и пустил забортную воду в прибортовые резервуары, предназначенные для пресной воды. Оттуда она, уже ничем не сдерживаемая, начала затапливать левое турбинное отделение, и только слаженные действия машинной команды спасли корабль от дальнейшего распространения затоплений.
Механики перекрыли клинкеты резервуаров, прекратили поступление соленой воды в котлы, остановили турбину и довольно грамотно организовали водоотлив, что позволило если не удалить воду, то хотя бы некоторое время поддерживать затопления в отсеках на более-менее приемлемом уровне, так что крен на левый борт не превышал 10 градусов.
Переборка резервуара пресной воды не продержалась и четверти часа. Затопление отсека паровых динамо-машин вызвало серию коротких замыканий - и свет погас по всем помещениям.
Из воспоминаний Э.Четфильда:
- Корабль погрузился во мрак. По пояс в воде наши люди продолжали ремонт в затопляемых отсеках, пользуясь лишь ручными фонарями, но воду было уже не остановить, и я дал распоряжение ремонтным командам выйти из опасных мест. Крейсер лишился хода, так как пришлось прекратить работу и правой турбины. Котлы были засолены. Крен препятствовал стрельбе. Скрепя сердце, адмирал принял решение вызвать эсминец и эвакуировать свой штаб с борта крейсера.

12.
Снаряды, несмотря на дистанцию более 80 кабельтовых, сыпались на «Лайона» градом - так, что офицеры не успевали фиксировать время попаданий в журнале. Уже разбиты были колосники кормового котельного отделения, изрешечены дымовые трубы, многократно продырявлены и главный, и легкий броневой пояс.
В эти минуты за многие мили от поля жестокого боя, в английском береговом штабе лорды Адмиралтейства получали от дешифровщиков радиограммы. И на огромной карте, покрытой синим стеклом, переставляли крохотные модельки, изображающие участников баталии. Здесь, в негромкой беседе высокопоставленных адмиралтейских чиновников, в бумажном шорохе донесений и мерном тикании старинного стенного хронометра битва насмерть - «в дыму, крови и рваном железе» - выглядела безобидной игрой. Что-то вроде шахматной партии, не более…
Стремительным шагом влетел адъютант, протянул Уинстону Черчиллю распечатку очередной радиограммы:
- «Лайон» готов!
И полная холеная рука с фамильным перстнем, затянутая в белоснежный крахмальный манжет, повисла над голубым стеклянным морем. В отчаянной готовности снять со сверкающей под лампами поверхности стройную серую фигурку трехтрубного крейсера, до сих пор возглавлявшего британский строй…
Однако, поразмыслив минуту, сэр Уинстон переглянулся с Первым Лордом, знаменитым Джоном Фишером, и резко сдернул за мачту с карты другую модель - отставший концевой корабль в германской колонне:
- Теперь этот уж точно обречен, господа. А «Лайон»… Жаль его, конечно. Но… Поживем - увидим!

13.
Отчаянно борясь с обширными пожарами, «Блюхер» отстал и выкатился на противника, неся флажный сигнал:
- Все машины вышли из действия.
При этом, как ни странно, с борта «Дерффлингера» скорость броненосного крейсера определялась как примерно 17-узловая…
Может быть, германские сигнальщики ошиблись в расшифровке сообщения, и речь шла о выходе из строя рулевой механики - ведь в это время «Блюхер» поворачивал, сближаясь с врагом. Такая циркуляция вполне могла быть и неуправляемой.
А может и не только это.
Долгожданные дредноуты Ингеноля так и не появились на поле боя. Авангард сражался один - без обещанной поддержки линейных сил. А до устья реки Яде еще полторы сотни миль.
Полторы сотни миль по острым гребням ледяной штормовой волны, и часть этого пути придется пройти по фарватеру рукотворного ада - под сокрушительным вражеским обстрелом…
С дымящегося мостика «Блюхера» наверняка были видны разрывы вражеских снарядов у борта и на надстройках «Дерффлингера». И уж тем более ни расстояние, ни мутная пелена зимней непогоды не смогли скрыть от концевого корабля гигантского огненного столба над кормовыми башнями «Зейдлица», когда 343-миллиметровый снаряд вскрыл ему барбет, воспламенил в подбашенных отделениях готовые к стрельбе заряды, и 160 душ экипажа флагмана погибли почти мгновенно.
Германская эскадра немного снизила ход: «Зейдлиц» уже не выдерживал бешеного темпа погони. Для того, чтобы прекратить бушующий в кормовых отсеках жестокий пожар, он подтопил подбашенные погреба, и теперь многие тонны забортной воды, гулко перекатывающиеся в выжженном мраке под броней, мешали двигаться, создавали дифферент на корму.
А в радиоэфире трескотней электрических импульсов носились шифрованные переговоры английских отрядов. Немецкая частота молчала. Значит, в отличие от Хиппера, Битти мог рассчитывать на подход подкреплений.
Теперь, если бой продолжится, флагманский «Зейдлиц» может стать его следующей жертвой. Далее, если не случится чуда, настанет черед «Дерффлингера». И только «Мольтке», который пока не получил ни царапины, словно заговоренный, будет иметь шанс оторваться от противника и обмануть погоню в тумане.
Какими бы многочисленными ни были в этом случае потери врага, результат боя поставит крест на каких-либо попытках Германии овладеть этими стылыми водами…
Но если жестоко поврежденный и больше не имеющий шансов на жизнь броненосный крейсер сможет отвлечь погоню на себя - остальные выживут. И еще вернутся сюда для решающего, генерального боя.
Так не был ли отворот «Блюхера» на противника сознательным решением его командира - капитана-цур-зее Александра Эрдмана?
На этот вопрос мы уже никогда не получим ответа…

14.
Выход из строя «Лайона» передал полномочия по руководству боем в руки сэра Арчибальда Мура - первого заместителя Битти. И вывел в лидеры линейно-крейсерской эскадры суетливого и, честно скажем, неопытного в боевых делах «Тайгера». Пока Битти на снявшем его штаб миноносце по имени «Эттак» пытался догнать в дыму «Принцесс Ройал», чтобы доверить ей свой флаг, «Тайгер» то ли неправильно понял приказ «держаться ближе к неприятелю», то ли просто честно решил заработать первую в своей жизни гарантированную победу.
Сэр Арчибальд Мур поддержал решение молодого командира «Тайгера». Вероятно потому, что осознавал, что погоня всё больше приближается к главной базе германского флота, а значит, не исключена встреча с немецкими линкорами. Эскадра выдохлась во время бешеной гонки и уже не сможет поддерживать полный ход. «Индомитебл» отстал и затерялся в тумане, «Лайон» был небоеспособен. Остаться с тремя линейными крейсерами против неизвестного числа немецких линкоров - перспектива не из приятных. А так хоть «Блюхера» можно добить…
Вместо того, чтобы продолжать погоню за основным составом германской эскадры и предоставить решать судьбу отважного, но уже совсем обессилевшего «Блюхера» минным силам, «Тайгер» набросился на погибающий крейсер.
Не обратив внимания на отчаянные сигналы «Эттака», остальные британские линейные крейсера сделали то же самое…
Предоставим слово Дэвиду Битти, по возвращении написавшему своему другу:
- Этот день был сплошным разочарованием. Пусть вся страна считает, что мы добились успеха, но, на мой взгляд, это был самый настоящий провал. Я хотел взять всех четверых немцев, и мог бы, наверное, их взять, стоило погоне продлиться еще хоть полчаса. Но мой верный «Лайон» не вынес повреждений, а тот, кто его заменил, сглупил и все испортил.
Впрочем, заслуженно ли сэр Дэвид столь резко заклеймил своего заместителя? В конце концов, фразу «держаться ближе к неприятелю» можно понимать по-разному. «Блюхер», хоть и битый, тоже неприятель, и еще способен на тот момент вяло постреливать…
…«Зейдлиц» успел принять последний сигнал «Блюхера»:
- С северо-запада приближаются восемь больших дымов.
Британские линкоры?
Если наблюдатель «Блюхера» прав, бой проигран. И единственный шанс выжить - немедленно отступить. Не взирая на то, что позади остается избитый сотоварищ, уповая лишь на то, что победители проявят милосердие и соберут уцелевших из его экипажа с воды. Пленных можно обменять, выкупить, вернуть домой по условиям мирного договора. Мертвых не вернет уже никто и никогда.
Если не принять это страшное решение - уходить - мертвых здесь будет гораздо больше, чем живых…
В эти отчаянные минуты «Зейдлиц» снова пытается по дальней связи достучаться до линкоров Ингеноля. И сообщает главнокомандующему о тяжелом повреждении «Блюхера». При этом о собственной страшной ране - ни слова. Переборки держат, пожары потушены - значит, с подробным донесением можно и повременить.
Может, они все-таки идут на выручку, эти тяжкие медлительные дредноуты, в чьих силах еще пару часов назад было сделать исход боя совсем иным?..
Даже, если так, теперь им уже не успеть!
Всадив последний снаряд под основание боевой рубки «Тайгера», «Зейдлиц» повел свой отряд курсом, прямым, как вектор на штабной карте - в Вильгельмсхафен. И долго еще грохотали вслед трем уходящим линейным крейсерам последние залпы утихающего сражения.
«Блюхер» стреножил погоню остатком собственной жизни.

15.
К половине двенадцатого к расстрелу «Блюхера» подключились британские легкие крейсера и эсминцы. Первый из них, кто рискнул приблизиться к потерявшему ход противнику - эсминец «Метеор» - явно рассчитывал на безнаказанность своего торпедного удара, и подлез на дистанцию менее 15 кабельтовых.
Эта дерзость дорого обошлась серому британскому «крысенку»: агонизирующий противник нашел в себе силы для отличного удара. Последний 210-миллиметровый снаряд, едва ли не прямой наводкой выпущенный из последней уцелевшей пушки, вскрыл безбронный борт «Метеора» напротив первого котельного отделения и разорвался при ударе о теплоизолирующий кожух котла. Отделение, превращенное внутри в кучу металлолома, наполнилось перегретым паром. Кочегаров - тех что не убило осколками - ошпарило насмерть…
Эсминец по инерции пролетел еще три-четыре кабельтовых и «завис» в вынужденном дрейфе. Его еще спасут - только потому, что у «Блюхера» из-за нарастающего крена больше не было возможности выстрелить.
«Аретьюса», выполнявшая функции лидера флотилии эсминцев, попробовала разобраться с погибающим «Блюхером» сама. И с дистанции около 12 кабельтовых всадила в неподвижную мишень две торпеды. Первая разорвалась в первой трети корпуса, на уровне носовой башни. Вторая поразила машинное отделение.
После этого «Аретьюса» флажным сигналом предложила германскому крейсеру капитуляцию. И не было ей ответа, кроме одинокого выстрела шестидюймового орудия. Но крен нарастал, и этот выстрел пришелся уже в стылую свинцовую воду…
Тогда оскорбительный для всякого честного бойца сигнал был спущен, а вместо него на сигнальных талях британского легкого крейсера взвился приказ для минной флотилии:
- Торпедная атака!
…По разным данным, «Блюхер» получил в этом бою от 70 до 100 вражеских снарядов, от 7 до 9 торпед. Даже самому крупному и живучему дредноуту этого вполне хватит для того, чтобы погибнуть.
«Аретьюса» осторожно подкралась к «Блюхеру», лежащему в девяностоградусном крене, на расстояние меньше полутора кабельтовых. И зафиксировала последние минуты своего доблестного противника на фото. Неделю спустя этот снимок напечатают все газеты метрополии.
А в это время высоко в свинцовом небе, над дымами многочисленных врагов, вне досягаемости легких зенитных пушек безмолвно проплывала над полем сражения огромная, толстая серебристая рыбина - германский боевой дирижабль «L- 5». Предоставим слово его пилоту - Генриху Мати:
- За стрекотом моторов нашего воздушного корабля, идущего на большой высоте, до нас не долетал грохот морского сражения. Но мы видели, как «Блюхер» отстал от эскадры, не в силах более следовать за ней, как развернулся, и как окрасился дымами залпов его борт. Четыре английских линейных крейсера тоже повернули и напали на него, потом налетели и миноносцы. Он смело бился, пока мог, а потом весь окутался дымом пожара. Было около 12 часов семи минут, когда он накренился и, перевернувшись, исчез под водой. Тогда я повел наш цеппелин вслед за уходящей германской эскадрой. Почему я не стал бомбить англичан? Во-первых, среди туч, идущих на высоте тысячи двухсот футов, трудно целиться бомбами, и шансы попасть в подвижный корабль очень невелики. Если снизиться, враги легко собьют такую большую мишень, как мы, огнем своих многочисленных зениток. А во-вторых, тогда бы англичане бросили умирать в ледяной воде тех моряков «Блюхера», которым повезло не утонуть вместе с крейсером.
Другой воздушный разведчик, крупный германский гидросамолет, появился над полем недавней битвы со стороны Боркум-рифа - как раз в момент агонии «Блюхера». Сначала он засек избитого «Лайона», в крене дрейфовавшего без движения, и уверенно опознал в нем британца. Потом наблюдал, как опрокинулся горящий корабль со стройной высокой треногой фок-мачты, и благодаря такой форме рангоута принял погибшего за крейсер типа «Инвинсибл». И не нашел ничего лучшего, как напасть с бомбежкой и пулеметным огнем на эсминцы, спускающие шлюпки…
Срывать спасательную операцию - верх непорядочности, кто бы тут ни тонул! Это злосчастному аэроплану быстро дал понять беспорядочный, но дружный огонь легких орудий британской эскадры. На предельной скорости улепетывая в серые облака, крылатый разбойник успел близкими разрывами мелких бомб опрокинуть несколько шлюпок, чем лишь умножил и без того немалое количество жертв этого боя.
Из экипажа «Блюхера», составлявшего в этом походе около тысячи душ плюс две сотни артиллеристов и механиков из команды «Фон дер Танна», живыми были подняты из воды 189. Но еще два десятка моряков, среди которых был и Александр Эрдман, умерли в плену от ран и переохлаждения.
Если бы не проклятый гидроплан, спасенных было бы примерно на сотню больше…

16.
…Когда уже начали таять на горизонте широкие дымовые шлейфы из труб уходящей германской эскадры, из туманного клока прямо перед носом бессильно дрейфующего «Лайона» нарисовался опоздавший в сражение «Индомитэбл». Оценив обстановку, зацепил искалеченного флагмана буксирными концами и осторожно потащил домой - ремонтироваться.
Впоследствии лорд Фишер даже будет утверждать, что этой спасательной операцией «Индомитэбл» принес больше пользы отечеству, нежели все остальные линейные крейсера вместе взятые. Впрочем, эмоциональность автора дредноутской концепции морской войны вошла в Англии в легенду, а сказанное в сердцах редко бывает справедливым. В любом случае, благосклонность Первого Лорда, а вместе с ней - самые большие россыпи орденов и медалей за этот бой достались, в основном, «Аретьюсе», «Индомитэблу» и - в гораздо меньшей степени - самому «Лайону».
Зато битва при Доггер-Банке стоила погон и должностей некоторым командирам в самых высоких чинах. Причем, как с британской, так и с германской стороны.
Командиру «Тайгера» Генри Пелли Фишер заявил:
- Даже, если вас кто-нибудь лишит глаза, вы не станете похожим на великого Нельсона! Находясь во главе отряда, Нельсон непременно продолжил бы преследование основной неприятельской силы! Ах, приказ… Да Нельсон бы на вашем месте просто начихал бы на ошибочный приказ, и делал бы то, что нужно для решительной победы.
Досталось на орехи и самому Битти, которого не спасла от гнева старшего коллеги даже дружба с Черчиллем. Сэр Дэвид получил от Фишера, по его собственному выражению, «моральную затрещину заказным письмом», в котором в самых цветистых выражениях вопрошалось, почему британские линейные крейсера, обладая численным преимуществом, не уничтожили весь германский отряд.
Правда, поостыв, Фишер потом похвалил Битти за личную смелость в сражении, и… переключился на Арчибальда Мура.
- Мур должен быть отлучен от командования боевыми кораблями. Его глупость в этом бою вколотила дюжину гвоздей в крышку гроба его репутации!
В результате Мур попал в отставку, а пост второго адмирала линейно-крейсерской эскадры занял Джеральд Уильям Пэкингхэм - опытный командир, бывший военный специалист на Дальнем востоке, некогда дававший советы самому триумфатору Цусимы - японскому адмиралу Хэйхатиро Того.
Одновременно с адмиралом Муром покинул свой пост и старший артиллерийский офицер «Тайгера» - за то, что не сумел за время пребывания в учебном отряде как следует натаскать канониров крейсера.
Через десять дней после боя Уинстон Черчилль посетил надолго угодившего в ремонт «Лайона». И получил от присутствовавшего здесь же Пэкингхэма заманчивое предложение. С целью ввести в заблуждение вражескую разведку относительно эффективности немецких снарядов, подбросить агентам вместо фото избитого британского флагмана слегка подретушированные снимки русского броненосца «Орел», попавшего в плен после Цусимы, которые он, Пэкингхэм, в изобилии привез из Японии…
В германском флоте лишился поста главнокомандующего Фридрих фон Ингеноль. Хотя в том, что линкоры не явились на поддержку эскадры Хиппера, вроде бы, не только он был виноват. Старый апологет строгой военной дисциплины не смог пойти наперекор мнению самого Кайзера, который задержал выход эскадры ввиду мифической угрозы нападения англичан на берега у Остенде. Но время вместе с адмиралами смещать с поста и Императора просто еще не пришло - оно настанет позже, уже в восемнадцатом, когда эта война будет окончательно проиграна Германией.
Временно исполняющим обязанности командующего Гохзеефлотте был назначен адмирал Гуго фон Поль - бывший начальник главного морского штаба. Многоопытный, пожилой, скорее чиновник военного ведомства, нежели боевой флотоводец, от которого, при его почтенном возрасте и слабости здоровья, трудно было ожидать как гениальных стратегических планов, так и личной отваги в сражениях. При нем за год линкоры покидали свои мелководные тихие стоянки всего пять раз. Но Поль реорганизовал управление дредноутскими силами Германии, и подготовил своей административной деятельностью приход Рейнхарда Шеера, у которого хватало и решительности, и мудрости, и тактических талантов для спасения численно меньшего германского флота в генеральном бою.
У англичан 7 апреля вернулся в эскадру «Лайон». После тяжелого ремонта он не мог уже выполнить свой знаменитый приказ «29 во что бы то ни стало», но пост предводителя сохранил. Еще раз немцы поколотят его до полусмерти при Скагерраке - в самом большом морском сражении этой войны.
«Зейдлиц» простоял в доках на неделю меньше и боеспособность восстановил полностью - без рекомендаций от инженеров как-либо ограничивать свой полный ход. Более того, изучение последствий его злосчастного пожара, после которого несколько недель, несмотря на интенсивную вентиляцию, стоял в отсеках удушающий запах горелого пороха, краски и сожженных человеческих тел, подвигло германских специалистов пересмотреть способы защиты боеприпасов от пламени. Отныне в проектах новых кораблей отсутствовало рабочее отделение, где может при подаче скопиться некоторое количество готовых к стрельбе зарядов. А у тех, что уже служат, заряды стали вынимать из огнестойких кокоров непосредственно перед заряжанием орудия. Подачный канал каждой башни сделали прерванным - так, чтобы струя раскаленного газа не могла молнией проскочить прямо в погреба.
«Зейдлицу» тоже было суждено пережить эту войну - вместе с огненными милями боя под Скагерраком. И кончить свой недолгий век на стоянке интернированного флота в британском Скапа-Флоу, за несколько часов до подписания мира - вместе с соратниками, открывшими кингстоны, чтобы избежать плена…

17.
Оценка результатов морского сражения не состоит в одном лишь сравнении количества понесенных обеими сторонами потерь и сроков ремонта поврежденных кораблей. Один хороший бой способен поменять не только баланс сил на театре боевых действий, но совершить концептуальный переворот в головах и душах тех, кому вести эту войну дальше…
Первую задачу сражение при Доггер-Банке не выполнило. А вот вторую…
Фактически в этом бою основную роль сыграли три германских линейных крейсера против трех британских.
У Битти в самый жаркий момент отстали «Нью-Зилэнд» и «Индомитэбл». причем, если первый хоть через сорок минут нагнал отряд и все-таки принял участие в финале перестрелки, то второму досталось на долю лишь бесполезное блуждание в туманах до тех пор, пока избитому флагману не понадобился большой, сильный и даже неплохо вооруженный буксир-спасатель. По сути, приказав держать запредельную для двух своих кораблей скорость, английский адмирал сам свел на нет численное преимущество перед неприятелем.
У Хиппера с линейными крейсерами был «Блюхер», но даже при всех своих стрелковых талантах не мог причинить врагу хоть сколько-нибудь серьезного урона в силу недостатка веса залпа. Единственное, что он смог сделать для своего отряда - принять на себя самые жестокие удары и тем довольно долго обеспечивать относительную сохранность боеспособности более сильных немецких крейсеров.
Англичане держали под обстрелом четыре неприятельских корабля. При этом один из их противников - «Блюхер» - погиб, а другой - «Зейдлиц» - получил тяжелые повреждения. «Дерффлингер» отделался сущими пустяками, «Мольтке» остался совершенно цел.
Немцы вели огонь по трем целям, при этом только «Лайон» был полностью выведен из строя, а «Тайгер» получил шесть не опасных для практической боеспособности попаданий. «Принцесс Ройал» не пострадала.
Битва получилась почти на равных. По итогам в целом создается впечатление, что английские линейные крейсера качественно превосходят германские. Три часа огненного ада под Доггер-Банкой, на первый взгляд, подтвердили правильность британского пути развития флота, направленного в большей степени на обеспечение хорошей огневой мощи в ущерб защите. Немцы были надежнее бронированы, но бой-то все равно проиграли…
Адмиралу Битти, как и многим другим флотоводцам, еще придет пора разочароваться в подобном взгляде. Это будет всего через год с небольшим -в последний день весны 1916 года, в самом кровопролитном морском сражении первой Мировой войны.
Ютландский бой унесет по одному из каждой участвовавшей в нем серии британских линейных крейсеров. И только тогда Битти скажет:
- Кажется, что-то не так с нашими проклятыми кораблями…
Германского командующего сковывал в решительных действиях прямой приказ строго придерживаться заранее намеченного плана боя. Он верил в поддержку со стороны линкоров Гохзеефлотте. И поэтому отступал, увлекая за собой врага навстречу своим главным силам, а не пытался сокращать дистанцию, выходить на дальность гарантированного пробития брони и вообще как-либо решительно атаковать, даже когда стало ясно, что план боя сорван и линкоры опоздали с выходом. А ведь дальнейшая практика войны показала: германские линейные крейсера могут быть в атаке весьма страшны для англичан. К тому же, вероятность появления на поле боя британских линкоров ограничивала инициативу немцев.
Кстати, перспектива напороться на неприятельскую линейную колонну влияла при Доггер-Банке на действия обоих командующих.
Англичане полным ходом шли в сторону германской базы, и угроза влететь под залпы железного строя «Нассау» и «Остфрисландов» выглядела для них отнюдь не абстрактной перспективой… Но при этом Битти решительно атаковал и долго преследовал германские крейсера. А вот его соратники - Мур и Пелли - оказались гораздо более осторожными, и отказались от продолжения боя до полного уничтожения германской эскадры.
24 января в клочьях рваного тумана на Доггер-Банке открылась эпоха дредноутских сражений, доказавшая полное торжество новой концепции боевого корабля.

Регистрационный номер 0296710 выдан для произведения: 1.
Это было туманной и дождливой осенью 1914 года. Первого года Великой войны.
В конце промозглого октября из мелководной и перенаселенной акватории Вильгельмсхафена тайно выбрался на морские просторы неприметный транспортный пароход «Берлин», недавно переоборудованный на верфи завода «Блом унд Фосс» во вспомогательный минный заградитель. На вид - самый обычный представитель довольно многочисленной грузопассажирской линии североатлантических пароходов, которых немало коптит небеса по всем большим европейским портам - от Гамбурга до Копенгагена, от Бергена до Антверпена. А в просторных грузовых трюмах - смерть. В количестве двухсот штук лоснящихся от битумной мастики шаров с короткими чертячьими рожками взрывателей…
Английские крейсерские патрули в Северном море могли, наверное, раз пять отловить коварного диверсанта. И тогда недолгой была бы жизнь небронированного парохода под огнем их легких орудий! Но мокрая северная осень с ее затяжными дождями и туманами покровительствовала «Берлину». Незамеченный, он пролез в тыловые воды Британии, вырвался в Атлантику и высыпал свой жуткий груз у берегов Ирландии - на фарватере, ведущем к учебно-артиллерийскому полигону Грэнд-Флита. А потом обогнул злосчастные острова с севера и ушел интернироваться в нейтральную Норвегию.
Неделю спустя одна из дремлющих в холодных волнах мин нашла свою жертву. 27 октября в 9 утра строем шла на учения эскадра линкоров под флагом вице-адмирала Джеймса Бейли. И гулкий взрыв ударил в левый борт одного из лучших его дредноутов - «Одейшеса».
Мина вскрыла обшивку огромного корабля точно напротив левой турбины. Противоторпедная переборка не сдержала удара, несколько смежных водонепроницаемых отсеков, включая и машинное отделение, оказалось затопленными, и лишившийся хода огромный линкор беспомощно дрейфовал, завалившись в крене. А вокруг на почтительном расстоянии толпились остальные корабли эскадры Бейли: осторожный адмирал, решив, что «Одейшес» атакован подводной лодкой, запретил им приближаться к подбитому сотоварищу, чтобы оказать помощь.
Джеймс Бейли не был трусом. Он просто буква в букву выполнял приказ своего командования: ни при каких обстоятельствах не приближаться к торпедированным подлодкой кораблям. Потому что в недавней памяти был случай с «Хогом», «Кресси» и «Абукиром». Германская субмарина «U-9» попала по одному из них торпедой. Два других крейсера пытались спасти экипаж погибающего - и тоже сгинули от торпед…
Дредноутские линкоры живучи. «Одейшес» держался на воде уже несколько часов. Его экипаж самоотверженно вел ремонт вышедшей из строя энергетики. По пояс в холодной воде моряки в полузатопленных отсеках подкрепляли выгнутые переборки.
Наверное, корабль можно было бы спасти. Если бы кто-нибудь вовремя рискнул и подошел - чтобы подать буксирные концы, чтобы снять раненых, чтобы помочь с водоотливом.
Лишь не связанный военной дисциплиной пассажирский лайнер «Олимпик» - систершип печально знаменитого «Титаника» - не внял предупреждению адмирала Бейли, приблизился к «Одейшесу» и взял его на буксир. Но было уже поздно: водонепроницаемые переборки линкора к этому времени начали сдавать одна за другой. А в середине дня к тому же налетел шторм, что еще более затруднило спасательные работы. Концы рвались. Вода завоевывала в корпусе линкора все новые пространства…
Когда крен поврежденного корабля достиг критического, Бейли отдал приказ снимать с «Одейшеса» команду. Но и после этого практически лежащий на борту линкор до самого вечера держался на плаву, бредовым привидением медленно двигаясь по направлению морских течений к ирландским берегам.
Было около девяти часов вечера. Агония «Одейшеса» продолжалась уже почти 12 часов. Легкий крейсер «Ливерпуль», разведчик из отряда коммодора Гудинафа, подошел, чтобы посмотреть, что сталось с линкором. И тут где-то глубоко в корпусе полумертвого дредноута раздался еще один раскатистый взрыв, словно расколовший надвое небеса - по неизвестной причине рванул боезапас в одном из подбашенных погребов.
«Ливерпуля» осыпало обломками, швырнуло взрывной волной - да так, что один из его матросов на палубе был ушиблен насмерть. И слава Богу, что только один…
В течение нескольких дней после гибели «Одейшеса» на том же минном поле подорвались два военных транспорта.
После этих нескольких трагедий командование британского флота выслало к ирландским берегам флотилию тральщиков, и вскоре с последствиями деятельности зловредного минзага было покончено.
Но если бы он был один, такой минзаг!..

2.
На фоне огромного численного превосходства английского флота над всеми другими военно-морскими силами в мире гибель одного линкора кажется событием почти незначительным. Войн без потерь не бывает! Тем более, что Британия с ее мощной экономикой, в отличие от большинства других морских держав, могла себе позволить естественную компенсацию потерь в линейном составе. К 1917 году в состав Грэнд-Флита вошли 10 новых дредноутов и 2 линейных крейсера, причем, даже посильнее погибшего «Одейшеса» по вооружению - с 381-миллиметровыми орудиями…
Для сравнения: у основного противника - в Германии - рост численности флота шел куда как менее высокими темпами. Из четырех запланированных программой 1914 года к постройке линкоров с 380-миллиметровой артиллерией в состав флота вошли два - и то под конец войны. А в линейно-крейсерской эскадре Хиппера в 1914 году появился «Дерффлингер», в конце 1915 - «Лютцов», и позже, уже после битвы при Скагерраке - «Гинденбург». Все три крейсера - со стандартным для новых германских дредноутов главным калибром 305 миллиметров…
И все же гибель «Одейшеса» слегка качнула зыбкую чашу удачи в морской войне в сторону немцев.
Английские крейсера уже пробовали на прочность оборону Гельголандского залива, английские лодки пугали ночные патрули у Хорнс-Рифа, забирались даже на внешний рейд Вильгельмсхафена. С этим пора было кончать. И к середине осени 1914 года активность Гохзеефлотте, с начала войны действовавшего довольно осторожно, несколько возросла.

3.
Стратегия германского главнокомандующего - вице-адмирала Фридриха фон Ингеноля - была проста. Линкоры будут на первых порах избегать решительной схватки с британскими аналогами по классу - уж слишком тех много. Зато минные и крейсерские силы с ударным отрядом в виде эскадры Хиппера в качестве самого мощного боевого соединения начнут активно тревожить доселе неприкосновенную оборону неприятеля.
На каботажных путях Британии отряды строевых и вспомогательных минзагов выставят обширные минные поля. Над туманными отмелями Доггер-Банки полчища эсминцев и легких крейсеров создадут хаос и прекратят добычу рыбы английскими траулерами. Рейдеры прервут снабжение Англии хорошим металлом из нейтральной Норвегии. Тяжелые крейсера станут обстреливать прибрежные города. А у створовых выходов из всех основных баз Грэнд-Флита начнут свою жестокую охоту подводные лодки - авось, тогда еще не один неприятельский линкор разделит судьбу злосчастного «Одейшеса»!
В таких условиях предугадать, где и когда будет нанесен следующий удар, почти невозможно - даже с относительно хорошо поставленной деятельностью разведки. Значит, в попытке оборонить воды метрополии от немецких набегов британское командование будет вынуждено рассредоточить военно-морские силы таким образом, чтобы иметь возможность быстро достичь района очередной локальной схватки. А талантом вездесущности корабли, увы, не обладают…
Тогда-то дредноуты Ингеноля и выйдут в море. И рано или поздно сложится вероятность, что один из британских линейных отрядов будет выведен на них отступающими с места очередного набега крейсерами. И будет бой - без численного преимущества англичан, а значит, и без шансов на их победу.
Вот так и громить их надо - по частям. Иначе просто не получится.
Из директивы Ингеноля, представленной на утверждение Генеральному штабу:
- В результате этих локальных боевых операций будет нанесение потерь британскому флоту. Мы достигнем этого через нападение на его корабли, несущие дозорную службу или пытающиеся блокировать Гельголандскую бухту, а также будем проводить наступательные действия крейсеров и подводных лодок и минные постановки непосредственно у берегов Британии. Когда же численное превосходство противника будет, таким образом, уменьшено, следует при помощи провокационного набега выманить его на генеральный бой. Но если случай разбить один из ударных британских отрядов представится ранее, его также необходимо будет использовать.
Директива была принята к исполнению. И существовавшему уже добрых полтора столетия мифу о неуязвимости британской береговой обороны пришел конец.
Субмарина «U-9» под командованием чрезвычайно удачливого лейтенанта Отто Веддигена расправилась с тремя британскими броненосными крейсерами типа «Кресси» за один час. А через неделю прикончила в этих же водах еще одного врага - от ее торпед погиб «Хаук», заслуженно носивший репутацию самого большого неудачника из британских крейсеров.
На мине, поставленной «Берлином», подорвался «Одейшес».
Авангард в серии набеговых операций разорил портпункты Ярмут, Уитби, Скарборо и Хартлепул. Ответную операцию англичан - налет аэропланов с гидроавианосцев «Энгедайн», «Эмпресс» и «Ривьера» на куксхафенские стоянки немецких легких сил - сорвала жестокая непогода.
Погибли на минных полях, выставленных немцами у восточных британских берегов подлодка «D-9» и даже несколько эсминцев.
Получила несколько 280-миллиметровых снарядов и чудом осталась на плаву старая торпедно-канонерская лодка «Хэлсион», застигнутая во время траления мин линейными крейсерами Хиппера. Та же участь постигла и легкий крейсер «Пэтрол», тоже оказавшийся в ремонте после германского обстрела.
Едва добрались до своей базы избитые эсминцы «Шарк» и «Харди», рискнувшие вступить в перестрелку с отрядом германских легких сил.
Не обошлось без потерь и с другой стороны.
Броненосный крейсер «Йорк», возвращаясь с боевого выхода, перепутал вешки на входе в родную базу - и погиб на оборонном минном заграждении буквально «на пороге» Вильгельмсхафена. Взрыв, унесший жизни трети экипажа крейсера, не мог не повлиять отрицательно на состояние боевого духа германских линкоров, наблюдавших эту трагедию, но не успевших помочь «Йорку».
Аварийное состояние турбинной установки - результат изматывающей боевой службы - заставило надолго успокоиться в ремонте одного из лучших стрелков Хиппера - «Фон дер Танна». С целью сокрытия истинного положения дел штаб объявил, что ремонт - профилактический. Но в действительности «Фон дер Танн» уже просто не мог продолжать участие в набегах на британское побережье без риска однажды «сорваться» - и в этом случае почти неизбежно угодить в лапы «кошек Фишера», охотившихся за Авангардом Гохзеефлотте.
Флагман Хиппера «Зейдлиц» и его бывший наставник по учебному отряду броненосный крейсер «Блюхер» тоже угодили в ремонт, получив попадания от береговой батареи во время очередного обстрела британского города.
Фактически, уравнивания шансов, на которое уповал Ингеноль, так и не произошло…

4.
Коль скоро не удалось как следует ослабить противника при помощи «тактики булавочных уколов», Фридрих фон Ингеноль несколько поменял акценты в своем плане ведения боевых действий. Отныне им прочно владела идея одним решительным ударом уничтожить или хотя бы надолго вывести из строя мобильное крыло Грэнд-Флита - линейно-крейсерскую эскадру адмирала Битти. Всего-то дел, как во время минувшего обстрела города Хартлепул, вывести в море линейную колонну - в качестве группы стратегического содействия линейным крейсерам Хиппера. Тогда большого боя не вышло только потому, что его не удалось навязать… А на этот раз должно получиться. Только надо рискнуть.
Правда, рискнуть предстояло Хипперу, а не Ингенолю!.. Особенность нового боевого задания для линейных крейсеров состояла в том, что они должны были… дать себя поймать. Пусть Битти со своими «дикими кошками» застигнет немецкую набеговую эскадру во время очередной диверсии у британских берегов или просто перехватит на подходах к английским водам. Хиппер должен будет дать навязать себе бой, и в процессе перестрелки начнет отступать к Доггер-Банке. А там, в туманах над плоскими отмелями, уже будет бродить в ожидании решительной схватки огромная эскадра, в составе которой - не менее полутора десятков мощных, закованных в крупповскую броню великолепных дредноутов.
Да в таком раскладе от всей боевой группы Битти в буквальном смысле мокрое место останется!..
Если, конечно, у Хиппера получится навязать англичанам бой.
Если эскадра Битти выйдет без поддержки своих линкоров.
Если погоня будет недолгой и за это время никто из немцев не будет потоплен и даже не потеряет хода от вражеского огня.
Если «Зейдлицу» в процессе боя на отходе удастся точно вывести противника под линкоровские главные калибры…
Много, слишком много «если» было в расчетах германского главнокомандующего!
Среди противников плана Ингеноля был даже сам Кайзер. Император прекрасно осознавал, что потеря любого линейного крейсера для Гохзеефлотте будет невосполнима.
Но Фридрих фон Ингеноль напомнил монарху, что 8 декабря 1914 года, в сражении у Фолклендских островов, когда была уничтожена крейсерская эскадра графа фон Шпее, в бою в числе прочих участвовали два британских линейных крейсера - «Инвинсибл» и «Инфлэксибл». Сомнительно, чтобы длительная перестрелка с такими признанными снайперами, как флагман адмирала Шпее «Шарнхорст» и его напарник «Гнейзенау», была «игрой в одни ворота». Немецкие крейсера погибли, но какой-никакой ущерб противнику за пятичасовой бой наверняка успели нанести. Так что сейчас «Инвинсибл» и «Инфлексибл», скорее всего, еще не вернулись из Порт-Стэнли, а если и вернутся, то будут некоторое время отсиживаться в доках, ремонтируясь после трансокеанского броска и залечивая последствия от попаданий 210-миллиметровых снарядов.
У Англии в активном составе флота девять линейных крейсеров. Но в будущем бою их сможет участвовать как максимум только семь. Или даже шесть или пять - если верны сведения агентурной разведки, что «Куин Мэри» тоже встала на профилактику турбин, а «Принцесс Ройал», участвующая в защите канадских конвоев, кажется, вообще пребывает где-то за пределами метрополии.
Правда, «Фон дер Танн» тоже еще не в строю. Но если линкоры на Доггер-Банке появятся вовремя - так ли уж это будет важно?..

5.
Адмирал Битти в это время действительно мог свободно располагать только пятью линейными крейсерами - тремя своими и двумя из второй линейно-крейсерской эскадры. Но на стороне британского флота было одно важнейшее преимущество, о котором не знали в германском Генеральном штабе.
…Это было еще в самом начале великой войны. В мелководных лабиринтах среди островов русской Балтики, глубокой сентябрьской ночью попал на мель у Оденсхольма германский разведчик - легкий крейсер «Магдебург». И до рассвета дергался на камнях развороченным днищем, надрывая турбины в тщетной попытке выбраться.
Утром его нашел неприятель. Русские крейсера «Богатырь» и «Паллада» намерены были взять в плен разведчика-неудачника, но он успел совершить самоподрыв на остатках не подмокшего боезапаса и передать большую часть экипажа на пробегавший мимо германский миноносец. Так что в тюрьму для военнопленных в Шлиссельбурге угодили только несколько германских офицеров и десятка три матросов, не сумевших вовремя уйти.
Но по инициативе офицера русской морской разведки Николая Ренгартена обгорелый остов погибшего крейсера на мели тщательно обыскали. И добыча оказалась поистине бесценной: в руки Антанты попали шифровальные книги, которые не успел уничтожить командир «Магдебурга» Густав-Генрих Хабенихт.
Еще в конце октября копии шифров «Магдебурга» через доверенных агентов были переправлены английским союзникам. С тех пор немцы могли, как полагается, регулярно менять коды. Но уж если противнику известна сама математика создания шифра, толку от этого будет немного - все равно враг «раскусит»…
В британском Адмиралтействе был даже создан специальный департамент для чтения и перевода германских радиодепеш - так называемый «Сороковой кабинет». Его возглавил знаменитый Альфред Юинг - признанный специалист в области создания шифров и знаковых сигнальных систем.
Деятельность Юинга держали в строгом секрете. Правом войти к нему в комнату во время работы обладали только Морской Министр, Первый Лорд Адмиралтейства, и три адмирала: лично главнокомандующий - сэр Джон Расуорт Джеллико, глава его ударно-разведывательных сил Дэвид Битти и их ближайший соратник, командующий лучшим в Англии отрядом минных сил Уильям Тэрвит.
«Сороковой кабинет» исправно снабжал воюющие флотские подразделения Британии информацией, почерпнутой из перехвата разговоров неприятеля. Правда, бывало, что с расшифровкой возились слишком долго. И тогда бесценные сведения достигали антенн британских флагманов, когда обстановка успевала уже измениться. Но это уже, что называется, издержки военного времени.
Как бы то ни было, когда вечером 23 января 1915 года на стоянках Авангарда в устье реки Яде флагманский «Зейдлиц» неспешно развел пары и выдернул из вязкого донного грунта свои тяжкие якоря, Битти уже примерно представлял себе, куда отправится лучшая германская крейсерская эскадра…

6.
Еще 19 января германский аэроплан, совершающий патрульный облет акваторий вокруг острова Гельголанд, заметил с высоты вереницу длинных и густых дымовых шлейфов, медленно тающих в холодном свинцовом небе западнее острова.
Отважный авиатор направил свою хлипкую машину им вслед, и вскоре его взору открылся кильватерный строй из трех крупных, длинных крейсеров-дрендноутов. Тяжкие двухорудийные башни, расположенные линейно-возвышенно, пока еще мирно развернуты в диаметральную плоскость. Скорость - узлов 19-20. По флангам перебегает стая шустрых эсминцев под предводительством стройного маленького скаута…
И тонкие стволы зенитных орудий в надстройках уже зашевелились, нащупывая в прицелах воздушного соглядатая.
Летчику удалось счастливо избежать перспективы окунуться вместе с самолетом в ледяное море. Через час на Гельголанде уже знали, что к западу от передового поста германской обороны ходят британские линейные крейсера из эскадры Битти.
Не пора ли быть долгожданному бою? Может, самое время ввести в действие план Ингеноля? И даже не придется выходить к британским берегам - враг и так у самых ворот…
Но главнокомандующий был полон сомнений.
Во-первых, авиаразведка могла увидеть далеко не всех англичан. Где это видано, чтобы в беспокойном зимнем море, у самых границ неприятельской зоны влияния крейсера Битти бродили одни? И нет ли где-нибудь поблизости могучих линкоров адмирала Уоррендера, которые выходили на содействие своим крейсерам во время прошлой аналогичной операции?
Во-вторых, теперь Фридрих фон Ингеноль мог вывести в море всего 7 своих дредноутов: в его распоряжении были четыре линкора типа «Нассау» и три - типа «Гельголанд». Остальные по приказу самого Кайзера отправились Кильским каналом на Балтику. И даже не для того, чтобы пугать русские броненосцы, засевшие на минно-артиллерийских позициях…
Зная о невысоком уровне боевой активности русского флота, немцы устроили себе на Балтике артиллерийский полигон, считавшийся в условиях военного времени самым безопасным. И теперь лучшие из лучших кораблей Гохзеефлотте крушили на этом полигоне щиты-мишени, отрабатывая залповую стрельбу. А пока они отсутствовали в Вильгельмсхафене, флаг адмирала Ингеноля держал броненосец «Дойчланд» - из последнего поколения германских додредноутских линкоров. Короткий в корпусе, медлительный на маневре, неплохо бронированный, сильный в вооружении - на уровне своего класса, разумеется. Но «кошкам Фишера», ясное дело, не конкурент.
Если адмирал, имея возможность выбора, доверяет штаб кораблю, который, случись что, не покинет стоянки с хорошо организованной обороной, планируются ли вообще в ближайшее время боевые действия с участием линкоров?
В-третьих, в эскадру еще не вернулся «Фон дер Танн», без которого Хиппер мог располагать лишь «Зейдлицем», «Мольтке» и «Дерффлингером». Инженеры верфи «Блом унд Фосс», составляя ремонтную ведомость, утверждали, что «Фон дер Танн» проведет у заводского причала не меньше двадцати дней. Но переборка ходовых систем - дело тонкое и кропотливое, в сроки уложиться тяжело - тем более при том состоянии турбин, какое было в данном случае.
Навязывать драку врагу втроем, когда противник может выставить пятерых или шестерых бойцов той же «весовой категории» - кажется, не вполне логично.
Впрочем, сам Хиппер выразил мнение, что поскольку немецкие линейные крейсера лучше защищены броней, нежели англичане, то главная задача - завлечь «кошек» под линкоровские залпы - все равно может быть выполнена. С линейных крейсеров Битти и семерых немецких дредноутов вполне хватит, а сражение будет происходить в непосредственной близости от германской зоны влияния, что почти гарантирует успех операции и облегчает выживание поврежденных кораблей, если таковые даже и будут.
Мнение Хиппера поддержал начальник штаба флота фон Эккерман. Однако Ингеноль предпочел сначала посоветоваться с Императором.
Кайзер думал над тем, быть или не быть боевому выходу, целых два дня. Естественно, что эскадра Битти за это время давно успела убраться вон.
Приказ о начале операции - в ее первоначальном, более сложном варианте - был доведен до сведения ее участников 23 января около одиннадцати часов по Гринвичу. Доведен по радио - через шифрованную депешу, переданную со штабной береговой антенны. Через час перехваченная англичанами радиограмма, естественно, легла на стол Альфреда Юинга в «Сороковом кабинете» Британского адмиралтейства…
У Битти было совсем немного времени, чтобы выдвинуть вверенные ему корабли на перехват немецкой эскадры. По его расчетам, встреча должна была произойти от рассвета до полудня следующего дня где-нибудь посреди Северного моря - например, у отмелей Доггер-Банки.
«Зейдлиц» вывел свой отряд из Вильгельмсхафена в 17 часов 45 минут - по уже спустившемуся зимнему сумраку. Вместе с «Мольтке» и «Дерффлингером» в кильватере за флагманом шел броненосный крейсер «Блюхер» - бессменный лидер германского учебно-артиллерийского отряда в последние годы. Уникальный стрелок с самыми высокими показателями результативности, но вооруженный 210-миллиметровой артиллерией, слишком легкой, чтобы полноценно поразить броню английского крейсера-дредноута.
По скорости хода «Блюхер», чье движение обеспечивалось обычными для додредноутского поколения паровыми машинами тройного расширения, несколько уступал своим более молодым сотоварищам, имевшим в качестве двигателей паровые турбины. «Зейдлиц» со своей двужильной энергетикой, мог развить на короткое время ход до 29 с половиной узлов. «Мольтке» и «Дерффлингер» без проблем делали 28. Личный рекорд «Блюхера», поставленный еще до войны на учебно-испытательном полигоне, составлял около 26 узлов - и это был результат трехлетней давности…
Можно долго спорить о том, насколько целесообразным было взять «Блюхера» в операцию, предусматривающую сражение на погоне против лучших линейных крейсеров Британии. Но более подходящий для участия в задуманном деле «Фон дер Танн» все еще пребывал у заводской причальной стенки. И «Блюхер» заменил его в строю эскадры - тем более, что раньше ему уже доводилось ходить с крейсерами Хиппера в набеги на британское побережье, и в надежности его адмирал не сомневался.
В качестве разведки Хиппер взял четыре легких крейсера, несколько разнотипных, но уже ходивших вместе на боевые задания. Противолодочное прикрытие крупным кораблям обеспечивали полуфлотилии эсминцев общей численностью 22 вымпела.
Линкоры должны были выдвинуться к Доггер-Банке чуть позже. И ждать, когда гулкие залпы разгорающегося боя на горизонте призовут их выполнить необходимую и жестокую миссию уничтожения лучшего британского крейсерского отряда.
Адмирал Битти мог противопоставить этим силам пять линейных крейсеров - «Лайон», «Тайгер», «Принцесс Ройал», «Нью-Зилэнд» и «Индомитэбл». С калибром основного вооружения от 305 до 343 миллиметров. С максимальной скоростью хода от 26 с половиной до 29 узлов.
С крейсерами Битти шла эскадра из четырех легких крейсеров типа «Саутгемптон», превосходящих германские аналоги по силе вооружения, и также многочисленные флотилии эсминцев, возглавляемые лидерами из легких крейсеров - причем, самых лучших и новейших на тот момент.
Это было еще далеко не все. Резонно предполагая, что одной лишь диверсионной деятельностью у восточных британских берегов дело не ограничится, Джон Джеллико пообещал своей разведке содействие линейных сил. И объявил готовность номер один по всему Грэнд-Флиту.
Дредноуты Джеллико, тяжко подминая форштевнями засвежевшую волну, длинной колонной вытянулись из пустынной бухты Скапа-Флоу на Оркнейских островах - в сопровождении трех крейсерских эскадр общей численностью 12 вымпелов, - и медленно поползли вдоль восточного побережья Британии. Если что - налета на какой-нибудь город у немцев точно не получится!
А в качестве группы непосредственной поддержки Битти была выделена Третья линейная эскадра контр-адмирала Брэдфорта - семь додредноутских линкоров типа «Кинг Эдуард VII». С ними тоже были броненосные и легкие крейсера. Эта группа, правда, значительно уступала по скорости тем, кого должна была прикрывать. Но Джеллико рассчитывал, что долго бегать старым линкорам не придется: завеса была развернута еще ночью 23 числа - в 40 милях от предполагаемого места встречи немцев с Битти к северо-западу, чтобы перехватить Хиппера, если тот повернет к северным румбам.
Рассвет 24 января был влажным и мглистым, но по прогнозу флотских синоптиков обеих сторон утро обещало быть ветреным, а значит, через пару часов мокрая холодная дымка должна была развеяться. И значит, у противостоящих эскадр больше не было шанса разминуться в туманах, как уже не раз бывало в эту войну.

7.
Германские ли-нейные крейсера шли кильватерной колонной в следую-щем порядке: «Зейдлиц» - флагман Хиппера, далее крейсер с самым опытным после «Блюхера» составом артиллеристов - «Мольтке», затем - самый мощный по силе вооружения «Дерффлингер». А «пост надежности», место концевого в колонне, занял «Блюхер». Можно долго рассуждать на тему, насколько верным было ему это позволить. Большинство исследователей Первой Мировой войны - от Джулиана Корбетта до Александра Больных - склонно считать это ошибкой Хиппера. Но факт остается фактом.
Впереди по флангам вели разведку «Штральзунд» и «Грауденц» — самые быстроходные из легких крейсеров. Слева позади от линейных крейсеров резал волну изящно изогнутым форштевнем «Кольберг», справа — «Росток». Эсминцы осуществляли противолодочное прикрытие, развернувшись в обычную фланговую завесу.
Именно «Кольбергу» первым из германских крейсеров было в этот день суждено встретить врага…
Около семи часов утра британский легкий крейсер «Саутгемптон», флагман приданной Битти разведывательной эскадры, услышал впереди гулкую трескотню залпов скорострельной артиллерии. Туманный холодный горизонт озарился оранжевыми вспышками выстрелов. «Саутгемптон» ратьером связался с находившимся поблизости «Лайоном», но тот уже и без доклада разведчика видел все сам. И уже знал, что десять минут назад легкий крейсер «Аурора» - лидер одной из британских минных флотилий, принял в утреннем тумане смутные серые тени впереди за эскадру британских разведчиков. И сразу же нарвался на залп из 105-миллиметровых орудий «Кольберга».
Дистанция была всего кабельтовых сорок - сорок пять. «Аурора» сразу же получила три немецких полубронебойных снаряда в борт и по надстройкам - и ее счастье, что все пробоины были надводные.
«Кольберг» тоже отделался относительно дешево: британский фугас прилетел ему в основание боевой рубки. Благодаря наличию там брони, офицерам крейсера удалось уцелеть. Но дальше искушать судьбу разведчик Хиппера не стал: отвернул на восток и скрылся в мутном клоке тумана.
Германские линейные крейсера тут же повернули на выручку своему левофланговому. Скажем откровенно: функции эскадренного разведчика «Кольберг» не выполнил. Единственная информация, которую от него получил Хиппер, звучала так:
- Приближаются многочисленные дымы, вероятно, принадлежащие неприятелю!
Еще бы не вероятно, если уже пришлось стрелять!..
По докладу «Кольберга» было совершенно непонятно, какие конкретно английские корабли присутствуют в регионе разворачивающегося боя. Не исключено, что как раз те самые, которые Хипперу и следовало связать перестрелкой и завести под залп линкоров. Поэтому еще с четверть часа германские линейные крейсера следовали прежним курсом, только переведя разведку на противоположный от противника фланг - ради ее безопасности. А потом развернулись на зюйд-ост - туда, где по всем расчетам, уже должна была находиться засадная эскадра с семью дредноутами в составе.
Флагманов будущего сражения еще разделяли сто сорок кабельтовых. На этой дистанции противник заметен лишь по дымам, и почти невозможно даже через самую лучшую оптику определить его размеры, скорость, точное направление движения.
Первоначальный план Ингеноля, вроде бы, начал срабатывать: вражеская эскадра организованно повернула, и, увеличивая скорость, пошла за кораблями Хиппера.
Крупные серые тени в рассветном тумане летели вперед, смыкали ряды - две растянувшиеся кильватерные колонны почти синхронно сокращали дистанцию в строю. Пройдет совсем немного времени - и под низким небом цвета свинца и стали торжественно раскатится первый залп тяжелых орудий. И начнется жаркий бой насмерть - первый в мировой истории бой кораблей дредноутского поколения.

8.
Около 8 часов 20 минут «Лайон» флажным сигналом оповестил свою эскадру о необходимости увеличить ход с 23 до 26 узлов. А уже через десять - пятнадцать минут потребовал, чтобы соратники выжали и 27. Он торопился выйти на дистанцию, приемлемую для пристрелки из 343-миллиметровой артиллерии. Но немцы уверенно держали около 26 с половиной узлов, и расстояние между противниками сокращалось слишком медленно.
В 8.30 радиограмма «Лайона» о контакте с эскадрой Хиппера достигла длинных чутких антенн линкора «Айрон Дюк» - флагмана адмирала Джеллико. И главнокомандующий передал старым линкорам Брэдфорда распоряжение ожидать германские линейные крейсера у северо-западного берега острова Гельголанд, куда их намерены были гнать выносливые и мореходные британские «кошки».
В составе эскадры Битти было как минимум два корабля, для которых 27 узлов - технический предел. Или даже немного больше, чем предел. Например, линейный крейсер «Индомитэбл», принадлежащий к первому поколению своего класса, на испытаниях выжал только 26,4 узла. Удивительно, но факт: он не только отрепетовал распоряжение «Лайона» держать 27, что означает «вас понял», но и всерьез попытался выполнить этот приказ, в какой-то миг превзойдя собственные конструктивные возможности. «Лайон» заметил эти отчаянные усилия и поблагодарил товарища сигналом:
- Спасибо машинным командам, вы превысили свою проектную скорость.
Меж тем слишком медленное сокращение дистанции на противника начисто не устраивало Битти: так можно и не успеть нанести немцам большой урон до того, как они вступят в свою зону влияния!
Следующий приказ британского флагмана был заведомо невыполним и для концевого в кильватере «Индомитэбла», и для его ближайшего мателота - линейного крейсера «колониальной» серии по имени «Нью-Зилэнд»:
- Держать 29! 29 - во что бы то ни стало!..
Пенные буруны у форштевней взлетели выше серых бортов. Дымный раскаленный воздух нервно дрожал над срезами длинных труб. Но такая нагрузка была уже не по силам двум из пяти линейных крейсеров английской эскадры: «Нью Зилэнд» и «Индомитэбл» отстали, почти потерявшись в густой гриве дыма, резко сваливающейся назад над трубами третьей в строю «Принцесс Ройал»...
Адмирал Битти, по всей видимости, не переоценивал возможности своих кораблей. Скорее всего, он совершенно сознательно пошел на разрыв колонны - лишь бы догнать противника. Это решение было в чем-то на руку немцам: в этом случае в решительную схватку первыми вступали три британских крейсера против четырех германских, считая «Блюхера».
Именно «Блюхер» и попал первым под залп 343-миллиметровой артиллерии, когда в 8 часов 52 минуты с дистанции более 100 кабельтовых «Лайон» открыл огонь.
Одиночный пристрелочный выстрел лег со значительным недолетом. Следующие четыре снаряда тоже: высокие белые всплески встали из воды кабельтовых в пяти за кормой «Блюхера». Стрельба на поражение начнется только через 15 минут - после того, как дистанция еще более сократится.
В 8 часов 54 минуты «Лайон» повторил свой приказ держать 29 узлов и перестроиться в пеленг - чтобы эскадре удобнее было задействовать носовую артиллерию. Оба концевых линейных крейсера у него уже далеко отстали, но и в германском строю чуть увеличилось расстояние между «Дерффлингером» и «Блюхером». Броненосный крейсер с паровыми машинами не мог на равных участвовать в стремительной гонке крейсеров-дредноутов…
Ответный огонь немцы открыли через 13-15 минут после англичан. И первому повести артиллерийскую дуэль с неприятельским флагманом предстояло «Блюхеру» - признанному снайперу Авангарда.
«Лайон», наконец, пристрелялся. В 9 часов 12 минут по Гринвичу первый 343-миллиметровый снаряд вскрыл корму «Блюхера» на уровне ватерлинии и разрушился при прохождении сквозь крепкую крупповскую броню. Через отверстую рваную полуподводную пробоину в прибортовой отсек хлынул ледяной поток. Буквально за несколько минут возникли крен и дифферент, пока еще легкие, но вполне способные в дальнейшем значительно увеличиться - когда сдаст деформированная взрывом переборка кормовой угольной ямы.
Считаясь с физической неспособностью «Блюхера» поддерживать ход более 26 с половиной узлов, «Зейдлиц» вел эскадру именно с такой скоростью. Это означало, что вскоре в перестрелку вступят последовательно все британские корабли - с отставшими включительно. Но выбора у него уже, по сути, не было.

9.
Около половины десятого по британскому исчислению времени, когда дистанция на погоне сократилась настолько, чтобы каждый из английских линейных крейсеров мог выбрать себе противника во вражеской колонне, «Лайон» флажным сигналом приказал:
- Разделить цели по порядку строя!
«Тайгер», самый новый в британской эскадре, а значит, хуже всех подготовленный и с наименее сплаванным экипажем, не понял своего флагмана.
Он как-то не обратил внимания на то, что в конце колонны потерялись в дыму «Нью-Зилэнд» и «Индомитэбл», а поэтому полагал, что должен открыть огонь по флагманскому «Зейдлицу»…
…Это будет стоить его командиру, капитану I ранга Генри Пелли, тяжелого разговора в штабе Адмиралтейства. Потом. После сражения, в котором блистательный представитель сильнейшего на тот момент поколения линейных крейсеров Британии не только не сможет нанести врагу никакого серьезного урона, но и помешает хорошо стрелять остальным, сбивая им пристрелку своими беспорядочными залпами.
А сейчас второй в германском строю - «Мольтке» - остался вообще вне обстрела. И некоторое время вел огонь практически без помех, в условиях, близких к полигонным учениям.
Тем временем «Тайгер» угодил в дымовой шлейф «Лайона» - и вообще перестал по кому-либо стрелять…
После боя Битти раздраженно отметит на заседании штаба:
- Нервозность и суетливость «Тайгера» описанию не поддается!
За время сражения «Тайгер» выпустил по врагу 355 снарядов главного калибра. Это более сорока процентов имевшегося у него боекомплекта. По английским документам количество результативных выстрелов не определишь при всем желании: известно, что огонь велся по «Блюхеру», по «Зейдлицу», несколько выстрелов - по «Дерффлингеру». А вот были ли попадания?
Если и были, то, кажется, только по «Блюхеру» - позже, в финальной фазе боя. Когда избитый и горящий броненосный крейсер уже практически не мог оказать эффективного сопротивления. Дистанция тогда сильно сократилась, и «Тайгер» даже вводил в действие свои шестидюймовые пушки, истратив 268 снарядов.
А пока новичок британской эскадры полным ходом летел в пеленг за своим флагманом и периодически возобновлял стрельбу… По той же цели, что и «Лайон»! При этом, посекундно наблюдая падение снарядов равного с «лайоновским» калибра, он не мог отличить свои накрытия от чужих и скорректировать огонь. В результате низкий процент попаданий показывали оба…
В конце концов Битти это надоело, и он крикнул сигнальщикам:
- Передайте этому недоумку, чтобы он, наконец, выбрал себе другую мишень!
В самом деле - в такой обстановке врагов на всех хватит…
Большинство мемуаристов сходится на том, что вместо «недоумка» было употреблено куда как более крепкое слово. Но бумага не все стерпит.

10.
По «Блюхеру» последовательно отработалась вся британская колонна - включая даже «Нью-Зилэнда», который смог открыть огонь только через 43 минуты после приказа «Лайона». Примерно в 10 часов 18 минут «Блюхер» начал отвечать. Его быстрые, ритмичные залпы почти сразу стали ложиться накрытиями по британскому флагману, но броня «Лайона» неплохо держала 210-миллиметровый снаряд, и сбить противника с курса погони не удалось.
Битти приказал легким силам совершить торпедную атаку на отчаянно сопротивляющуюся германскую колонну. Стая быстрых маленьких эсминцев под предводительством легкого крейсера «Аретьюса» рванулась вперед - с десяток остроносых синевато-серых молний…
Если бы им удалось прорваться к немцам на дистанцию торпедного удара, они смогли бы успешно отстреляться по концевым германским кораблям. Но летящие по острой зыби серые тени встретил дружный беглый огонь средних калибров.
Из записей в журнале «Дерффлингера»:
- 11 часов 16 минут (по Берлинскому времени). Попытка торпедной атаки отражена «Блюхером». Огонь из 150 мм. артиллерии, наблюдаем 2 поврежденных эсминца.
Позже в германских газетах пройдет информация, что один из британских эсминцев был потоплен. Впрочем, факт не подтвердился: к чести англичан, они смогли благополучно доставить в ремонтные базы всех пострадавших в этом бою.
Жестокий обстрел сделал свое дело: примерно с десяти часов англичане отметили, что «Блюхер» начал отставать. Самое опасное попадание он получил в половине одиннадцатого: снаряд, выпущенный «Принцесс Ройал» с дистанции примерно 95 кабельтовых вонзился в броневую палубу германского крейсера рядом со второй трубой, пробил защиту и разорвался в прибортовом подачном коридоре.
При гексагональном расположении артиллерии главного калибра на довольно узком и длинном корпусе крейсера погреб боезапаса, обеспечивающий каждую пару бортовых башен, отнесен довольно далеко в корму. И бесперебойное поступление снарядов и зарядов к пушкам в бою идет по длинному коридору, надежно спрятанному за главным броневым поясом и палубной защитой. Вдоль подволоки там проложен длинный рельс, к которому подвешиваются беседки с боезапасом.
Теперь прямо под этим рельсом рванул 343-миллиметровый полубронебойный снаряд, воспламенивший около 40 готовых к подаче в башни зарядов.
Огненный смерч пронесся под броневой палубой «Блюхера» - почти на треть длины корпуса. Из вынесенных взрывной волной иллюминаторов и световых люков выбило в свинцовый воздух острые кинжальные струи огня и раскаленных газов. Пламя в мгновение ока сожрало кислород в пораженных отсеках, через подачный канал и вентиляционные трубы прорвалось в соседние помещения. Из находившихся там матросов и офицеров не уцелел никто - в том числе, погибли и артиллеристы бортовых 210-миллиметровых башен.
При этом собственные снаряды «Блюхера», находившиеся на транспортере, как ни странно, не взорвались, а те заряды, что еще не были вынуты из латунных коробок, даже не воспламенились.
Самая большая беда «Блюхера» состояла в том, что под палубой подачного коридора и за броней вдоль борта выгоревших отсеков проходят заключенные в металлические трубы коммуникационные кабели. Осколки британского снаряда перебили несколько таких труб, и в результате вышли из строя приборы управления огнем и электроприводы руля. И, кроме того, взрыв смял и частично разрушил магистральный паропровод ближайшего к точке попадания котельного отделения, выведя из действия три пары котлов сразу.
Следующий залп «великолепной кошки» тоже лег накрытием. Крупнокалиберный фугас разорвался над кормовой надстройкой «Блюхера», вызвав еще один жестокий пожар.
При этом крейсер продолжал интенсивно отстреливаться из уцелевшей кормовой башни, и огонь этот, по свидетельству англичан, был весьма результативен. Точное количество попаданий от «Блюхера» в британских источниках не называется, но при этом известно, что поражения 210-миллиметровым калибром имели «Лайон» и «Тайгер».
В 10 часов 58 минут кто-то из наблюдателей «Лайона» рапортовал, что видит в серой воде справа… блеск линзы перископа. Только подлодки тут и не хватало!!! Стараниями лейтенанта Веддигена, субмарин опасаются даже самые отважные бойцы. Спасая свою эскадру от вероятной торпедной атаки, флагман сигналом распорядился о повороте «все вдруг» на 8 румбов. Но тут же понял, что такой маневр предоставляет немцам шанс на отрыв и сбивает наконец состоявшуюся пристрелку всей английской эскадре. Поэтому уже в 11 часов, не дожидаясь «исполнительного», «Лайон» сигналит ограничить поворот четырьмя румбами. Ни два, ни полтора! И пристрелку сбил, и товарищей с курса возможных торпед не отвел… Да и лодки никакой, как выяснилось, в помине не было.

11.
Британскому флагману досталось крепко. Одних только 280- и 305- миллиметровых снарядов он получил не менее полутора десятков.
Еще в 9 часов 21 минуту, вступив в перестрелку с «Дерффлингером», «Лайон» угодил под хорошее накрытие. Бронебойный снаряд вонзился ниже ватерлинии на уровне угольной ямы «А» по левому борту, разорвался, вдавил плиту в бортовую подбронную прокладку и деформировал элементы основного набора корпуса, сокрушив шпангоут. Через многочисленные разрывы в обшивке в поврежденный отсек ринулись холодные потоки, затопив угольную яму.
Но в этот миг предводитель британской эскадры даже не замедлил своего запредельного хода: не настолько тяжелая рана, чтобы отказаться от перспективы поймать и уничтожить лучших из лучших во флоте противника!
Второй тяжелый снаряд тоже прилетел ниже ватерлинии - примерно с таким же эффектом, как и первый. А потом к обстрелу британского флагмана присоединился еще и «Мольтке». В 9 часов 45 минут его 280-миллиметровый бронебойный снаряд упал в воду в пяти метрах от борта «Лайона», но не канул на дно, а … отскочил от воды и рикошетом ударил в 127-миллиметровую броню в полуметре выше ватерлинии. Плита оказалась просажена насквозь, но и здесь разрыва не произошло. Выбив входной люк, снаряд оказался в коридоре, ведущем в погреб боезапаса к 102-миллиметровым орудиям, и, еще раз срикошетив от переборки, с грохотом вонзился в подволоку. Без взрыва!

24 января 1915 года в Северном море состоялось одно из самых крупных морских сражений Первой мировой — бой у Доггер-банки. В битве участвовали 73 корабля, но только три решили её исход

Повреждённый «Лайон». Рисунок Вилли Стовера.
2014-01-24 14:37

В самом начале Первой мировой войны кайзеровский флот несколько раз атаковал города на северном побережье Великобритании. Обстреливая порты, немцы хотели выманить корабли англичан в море и уничтожить их там.

Ущерб от таких обстрелов был незначительным, однако сам факт нападения на остров производил на британскую общественность гнетущее впечатление. Тем более что перехватить противника никак не удавалось. Газеты призывали английский флот к решительным действиям.

23 января 1915 года немецкая эскадра под командованием вице-адмирала Франца Хиппера вышла в море. В её составе насчитывалось 27 кораблей: 8 крейсеров и 19 эсминцев. Они должны были атаковать траулеры и лёгкие военно-морские силы британцев в районе Доггер-банки — огромной отмели в Северном море, примерно в сотне километров от побережья Англии.

Британцы узнали о немецких планах благодаря радиоперехвату и устроили засаду — сосредоточили в районе Доггер-банки превосходящие силы под командованием адмирала Дэвида Битти. Английская эскадра состояла из 46 кораблей: 11 крейсеров и 35 эскадренных миноносцев.

Ранним утром 24 января армада из 73 кораблей сошлась в бою у Доггер-банки. В силу обстоятельств, лишь три из них сыграли ключевую роль в этом сражении.

Крейсер «Аурора»

Если бы не этот корабль, бой у Доггер-банки, возможно, не состоялся бы. Радаров тогда ещё не было, и невозможно было найти противника без визуального контакта. Шедшие в предрассветной мгле на пересекающихся курсах эскадры уже почти проскочили друг друга. Но судьбе было угодно так, что английский крейсер «Аурора» отстал от остальных примерно на полчаса.

В 7 часов 15 минут на «Ауроре» заметили очертания трёхтрубного корабля. Думая, что это крейсер Её Величества «Аретьюза», с «Ауроры» запросили прожектором опознавательный сигнал. В ответ грянул залп множества орудий — первый в бою у Доггер-банки. Это стрелял немецкий крейсер «Кольберг», шедший в своей эскадре слева. Расстояние между двумя кораблями в тот момент было примерно 7,5 километра.

В британцев попало несколько снарядов, которые не нанесли существенных повреждений. Ответный огонь «Ауроры» был точнее. В «Кольберг» попало два снаряда, один из них — в мостик, где находились все старшие офицеры. После этого кайзеровский крейсер предпочёл выйти из боя, резко отвернув в сторону своих кораблей.

Спустя несколько минут вице-адмиралу Хипперу было доложено об обнаружении британских кораблей. Не имея данных о количестве вражеских кораблей, он решил не рисковать и приказал дать полный ход в противоположную от противника сторону.

Но было уже поздно — британскому адмиралу Битти уже доложили о вспышках на горизонте, а вскоре, в 7:30 утра, поступило донесение от «Ауроры». Уже через пять минут английская эскадра шла на противника со скоростью 22 узла.

Увидев англичан, Хиппер предпочёл ретироваться. Благо его корабли уже шли в сторону родных берегов.

Крейсер «Блюхер»

В этой гонке скорость кораблей сыграла решающую роль. В то время как адмирал Битти отдал своим кораблям приказ выдать 29 узлов, немецкая эскадра не могла идти быстрее 23 узлов. Её тормозил крейсер «Блюхер», чья скорость была самой медленной в соединении. Хиппер не стал бросать этот корабль на растерзание всей британской эскадре и приготовился к бою.

Уже в 8:15 англичане нагнали немцев и приготовились встать на параллельные курсы. Расстояние между эскадрами было чуть больше 8 километров.

Первые выстрелы сделал флагман Битти — крейсер «Лайон». Его целью стал «Блюхер», плетущийся в конце немецкого строя. Медлительность этого корабля стоила ему очень дорого: находясь в хвосте колонны, «Блюхер» стал основной мишенью британских кораблей.

К 10 часам утра он уже получил множество попаданий. А в 10:30 всё было кончено — снаряд с крейсера «Принцесс Ройал» попал в ахиллесову пяту немецкого крейсера — длинный проход под бронированной палубой, по которому подавались боеприпасы в боковые башни «Блюхера». Там было несколько десятков зарядов — они взорвались. Все находящиеся в боковых башнях мгновенно погибли. Корабль потерял управление, артиллерийский огонь смолк, а скорость упала до 17 узлов.

Вскоре британцы нагнали «Блюхера», два крейсера сосредоточили на нём огонь. В итоге кайзеровский корабль полностью потерял ход, а в 12:13 лёг на левый борт и пошёл ко дну на расстоянии примерно 40 миль от побережья Нидерландов. Из 1028 моряков спасти удалось только 281.

Крейсер «Лайон»

Этот корабль служил флагманом адмирала Битти и шёл первым в британской эскадре. Все орудия кайзеровских крейсеров были нацелены именно на этот корабль, так как немцы видели его лучше остальных. Фактически, для немцев сражение у Доггер-банки — это бой с «Лайоном».

За время боя британский флагман получил 16 попаданий снарядов крупного калибра, выпущенных немецкими крейсерами. У «Лайона» были повреждены турбины, затоплена орудийная башня. В 11:06 крейсер вышел из строя, имея крен около 10 градусов. Один член экипажа был убит, 20 — ранены.

Адмирал Битти был вынужден перенести свой флаг. Сперва он пересел на эсминец «Эттек», а потом поднялся на борт «Принцесс Ройал».

После боя у Доггер-банки было подсчитано, что «Лайон» выпустил по кайзеровским кораблям 343 бронебойных снаряда. Только четыре из них попали в цель: два достались крейсеру «Зейдлиц» и по одному — «Блюхеру» и «Дерфлингеру». Дело в том, что под огнём немцев британскому кораблю приходилось идти «змейкой», часто меняя курс, что сказалось на точности английских канониров.

Доггер-Банка – песчаная отмель в Северном море, которая получила известность как арена трех морских сражений, и в каждом из них принял участие британский флот . Чаще всего Доггер-Банка упоминается в связи с битвой 24 января 1915 года, когда здесь произошла одна из самых значимых морских баталий Первой Мировой войны.

Предыстория

Морские сражения в этом районе случались довольно часто: отсюда к берегам Британии регулярно подходили немецкие корабли, провоцируя англичан на открытое противостояние. Таким образом немцы хотели выманить противника на открытое пространство, что казалось флотоводцам кайзеровской Германии залогом победы.

23 января 1915 германская эскадра в составе 27 кораблей предприняла очередную попытку провокации: в ходе этой операции планировалось атаковать суда британцев, которые в это время находились в районе Доггер-Банки. В свою очередь британцы решили дать отпор силам противника, собрав эскадру из 46 кораблей. Кульминация сражения пришлась на утро 24 января 1915 года.

Планы сторон: Германия, Великобритания

Основной задачей, поставленной перед немецкой эскадрой, была не сама атака британских кораблей, а установка минных заграждений в заливе Ферт-оф-Форт, однако из-за штормового предупреждения эту операцию было решено перенести на две недели. Тем не менее, в условиях установившейся 24 января хорошей погоды было решено провести минирование, хотя многие корабли были отведены из-за ожидавшейся плохой погоды. В результате 18 эсминцев в качестве прикрытия имели всего три линкора «Дерфлингер», «Мольтке» и «Зейдлиц», четыре легких крейсера и броненосный крейсер «Блюхер». Группой командовал адмирал Хиппер.

О планах Германии руководство британского флота узнало благодаря стараниям разведывательного подразделения Британского Адмиралтейства. В результате уже спустя полтора часа после начала операции на перехват немецкой группе вышла группа британских кораблей под командованием адмирала Дэвида Битти. Адмирал получил приказ встретить германский флот и задействовать все доступные на тот момент суда: ими оказались тридцать пять эсминцев, пять линейных и семь легких крейсеров.

Начало сражения

Согласно приказу Адмиралтейства, суда, входящие в британский флот, должны были соблюдать молчание в эфире, чтобы избежать обнаружения, но это радиомолчание было прервано около 7 часов утра, когда экипаж английского крейсера «Аурора» обнаружил противника. Это произошло по чистой случайности: если бы «Аурора» не отставала от основной группы на полчаса, две эскадры разминулись бы, не наткнувшись друг на друга, а радары, с помощью которых без визуального контакта можно было бы обнаружить противника, тогда еще не использовались.

Адмирал Франц Хиппер принял решение атаковать, так как не был осведомлен о численном превосходстве противника, в результате ему пришлось отводить корабли уже через 20 минут после начала сражения, так как основная группа под командованием Битти получила сигнал с «Ауроры» и вовремя подоспела на помощь.

Возможно, немцы смогли бы обойтись в том сражении меньшими потерями, ретировавшись с Доггер-Банки, но адмирал Хиппер решил не бросать линейный крейсер «Блюхер», который технически не был способен развить скорость в 29 узлов (этого хватило бы, чтобы оторваться от преследователей).

В 8:15 утра 24 января эскадры сблизились, и основной целью англичан стал именно «Блюхер», который оказался в самом конце группы . Спустя два часа у крейсера была выведена из строя система подачи боеприпасов, и под обстрелами британских кораблей крейсер уже в 12:13 лег на левый борт и пошел ко дну.

Итоги сражения

Фактически для Великобритании эта битва не играла стратегического значения, но запомнилось сражение благодаря сделанным обеими сторонами выводом о недопустимости использования бронированных крейсеров, подобных «Блюхеру», в одном строю с более быстроходными линейными крейсерами.

В отношении Битти командование выразило недовольство, так как английский флот имел прекрасную возможность догнать эскадру Хиппера и полностью уничтожить ее. Однако адмирал, к которому перешло командование после того, как флагман Битти вышел из строя, не решился принять такое решение, за что впоследствии был снят с должности и переведен на базу у Канарских островов командовать эскадрой крейсеров.

Для немцев сражение имело свои итоги, в частности, гибели крейсера «Блюхера» было уделено особое внимание. По окончании расследования причин, по которым корабль не удалось спасти, было решено изменить конструкцию линейных крейсеров. Так, на уже построенных кораблях решили улучшить защиту рабочего отделения в проходе, через который подаются боеприпасы в боевые отделения башни: попадание именно в этот проход привело к отсутствию огня с «Блюхера» и взрыву боковых башен.

Также, учитывая крайне низкую точность стрельбы в ходе сражения с обеих сторон, военные инженеры приступили к работе над усовершенствованием дальномеров (процент попаданий чуть более 1% с каждой стороны действительно оказался своего рода «антирекордом» в этой войне).

Интересно, что командующий кайзеровским флотом Густав фон Ингеноль был уволен после сражения. Его обвиняли в том, что он не только не обратил внимания на то, что радиопереговоры германского флота расшифровывались британцами, но и до последнего настаивал на том, что сведения об этой и других операциях передавались напрямую шпионами. В результате работа контрразведки велась в неправильном направлении.

Ингеноль также был обвинен в том, что из-за неверной оценки им ситуации эскадрилья не смогла реализовать свой потенциал, и по мнению германских экспертов даже при численном перевесе Британия в этом сражении должна была потерпеть поражение. После отставки Ингеноля кайзер Вильгельм II издал приказ, согласно которому выход групп военных кораблей в открытое море дальше, чем на сто миль требовал его личного разрешения.

Немецкие линейные крейсеры идут к Доггер-банке. Слева направо «Дефлингер», «Мольтке», «Зейдлиц»

Британская общественность бешено кипела, как чайник, забытый на спиртовке уснувшим швейцаром. Гайд-парк, этот уголок публичных выступлений, недобро гудел. Солидные и не очень, джентльмены (благо бремя воинской повинности еще не коснулось Англии), потрясая кулаками, тростями и другими подручными предметами, буравили воздух и умы слушателей праведным гневом, неправедной бранью и концентрированной желчью. Еще бы… Неслыханный позор и унижение – эти тевтонские гунны, кровожадные разрушители посмели обстрелять со своих кораблей священные берега Туманного Альбиона. Со времен коварного голландца де Рюйтера Англия не знала такого унижения и позора. «Разбойник и детоубийца Хиппер! Доколе?!» – негодовали ораторы. «Доколе?!» – вторила пресса. «Доколе?!» – вопрошали лорды в парламенте. Адмиралтейству было о чем задуматься.

Немецкий лис у английского курятника

Начавшаяся мировая война должна была, наконец, расставить точки над «i» в военно-морском соперничестве Англии и Германии. Чьи корабли лучше, чьи адмиралы более агрессивны, умны и талантливы? Решить это можно было только опытным путем, то есть сражением. И тут неумолимо вмешивался еще один фактор, который оказывал влияние на все предыдущие: у кого кораблей больше. В этом преимущество традиционно оставалось у островитян. Возникающий при изучении справочников корабельного состава и сравнительных таблиц боеготовых единиц, находящихся в строю, морозный ветерок сомнений охлаждал самые горячие головы. В кают-компаниях германских линкоров продолжали пить за «Der Tag», который постоянно откладывался. Англичане, несмотря на всю воинственную готовность показать, кто в океане хозяин, тоже не спешили махать нельсоновской абордажной саблей. Немецкий флот был реальной силой, подобной которой британцы не сталкивались с наполеоновских времен. Оба противника пока выжидали, чтобы оппонент первым совершил ошибку и подставился под удар.

Кайзер Вильгельм, искренне любя корабли и все что с ними связано, мало понимал в тонкостях морской стратегии. Германские дивизии в первые месяцы войны бодро наступали, и, казалось бы, взятие Парижа было делом недалекого будущего. Флот открытого моря не покидал пределов Гельголандской бухты – было решено не подвергать его преднамеренному риску, а пока что упор сделать на уравнивание сил интенсивной минной войной и применение подводных лодок. Англичанам тоже было о чем задуматься. Уже 9 августа легкий крейсер «Бирмингем» протаранил в Северном море субмарину U-15. Это событие, вроде бы успешное для англичан, повлияло на ход мыслей британских адмиралов, показывая, что для немецких подводных лодок вовсе не проблема находиться в относительной близости от баз английского флота.

Командующий 1-й разведывательной группой контр-адмирал Франц Хиппер

Боевые действия на суше вносили свои коррективы в ход борьбы на море. 16 октября 1914 года немецкими войсками был захвачен порт Зебрюгге. Командование флотом немедленно решило использовать этот успех в своих целях. Это дало импульс целому набору событий, приведших, в конце концов, к сражению у Доггер-банки. Уже 17 октября четыре немецких миноносца вышли из Эмса для минной постановки в устье Темзы. В случае необходимости они могли использовать Зебрюгге как базу. Английская разведка не дремала, и на перехват был послан отряд легких сил в составе одного крейсера и четырех эсминцев. В скоротечном бою все немецкие корабли были потоплены. Командующий Флотом открытого моря адмирал Ингеноль считал себя вправе требовать отмщения за такую оплеуху. Но в деле мщения необходимо было сохранять осторожность – концепция «выравнивания сил» все еще была далека от завершения. Посему было решено интенсифицировать минные постановки, а для отвлечения внимания рискнуть и обстрелять побережье Англии. К операции кроме легких кораблей привлекались 1-я разведывательная группа контр-адмирала Франца Хиппера, линейные крейсеры – боевой авангард Флота открытого моря. Итогом операции, предпринятой 2–4 ноября, стал обстрел Ярмута, шумиха в прессе и суета в Адмиралтействе. В конце концов, оказалось, что поймать шайку, так нагло и бесцеремонно прокравшуюся к берегам Англии, весьма непросто. Главные силы флота, опасаясь субмарин и прочих каверз со стороны немцев, базировались севернее, в Скапа-Флоу, и на место событий немедленно выдвинуться не смогли бы. Для предотвращения подобных набегов Адмиралтейство перебазировало свои быстроходные стражи, линейные крейсеры адмирала Битти, на юг – в Кромарти. В дополнение к ним в Розайт была переброшена 3-я эскадра линкоров. Входившие в нее броненосцы типа «Кинг Эдуард VII» смотрелись, конечно, солидно, но для эффективного перехвата быстроходных кораблей Хиппера им явно не хватало бойкости. Наконец, дабы ввести противника в заблуждение, 14 старых кораблей замаскировали под дредноуты Гранд-Флита и спрятали на виду. Неизвестно, подействовала эта уловка на разведку неприятеля или нет, но рейды 1-й разведывательной группы продолжались.

Следующий свой визит немцы нанесли 16 декабря. Решено было обстрелять побережье Йоркшира, попутно выставив в этом районе минные заграждения. Страховал Хиппера практически весь Флот открытого моря. Следует заметить, что в рукаве у англичан был один весьма солидный козырь, которым они успешно длительное время пользовались. Дело в том, что 27 августа 1914 года на камни в Финском заливе прочно сел и был захвачен немецкий легкий крейсер «Магдебург». Вместе с ним были захвачены шифровальные книги германского флота. Русские моряки великодушно поделились со своими английскими союзниками, и вскоре специальное учреждение в Адмиралтействе, известное как «комната 40», могло дешифровывать сообщения противника. Про выход крейсеров Хиппера британские специалисты сообщили вовремя, но допустили оплошность с главными силами немцев, почему-то решив, что те в море не выйдут. Для перехвата немецких линейных крейсеров кроме уже упоминавшихся кораблей Битти была выделена 2-я дивизия линкоров вице-адмирала Уорендера – шесть дредноутов и легкие силы.

В анализе произошедших потом событий обе стороны были солидарны. Адмирал Тирпиц, меча громы и молнии, восклицал, что «Ингеноль держал в руках судьбу Германии». Ему вторило ядовитое шипение Уинстона Черчилля о потере возможности взятия прекрасного приза – немецких линейных крейсеров. Первый и, пожалуй, последний раз за всю войну немцы имели возможность атаковать только часть Гранд-Флита (шесть линкоров и шесть линейных крейсеров) всеми своими силами. Но этого не случилось – в условиях плохой видимости оба соединения разошлись буквально в 10 милях друг от друга. Хиппер же, обстреляв Скарборо, Уитби и Хартпул и сам натерпевшись от береговых батарей последнего, ужом вывернулся между английскими эскадрами и минными заграждениями и был таков.

Кроме резонанса, вызванного в военных кругах, волю чувствам дала общественность, начитавшаяся красноречивой английской прессы. При обстреле Хартпула погибло 86 человек, среди них 15 детей. Более 400 человек были ранены. Крейсеры Хиппера заклеймили как детоубийц и с этим клеймом уже не расставались до конца войны. Волна негодования, направляемая в нужное русло набиравшей силу пропагандистской машиной, прокатилась по Англии. Обыватели и члены Парламента задавались одним и тем же вопросом: что собирается предпринять та структура, на содержание которой уходят полнокровные реки фунтов стерлингов? Бодрые и злые старички с викторианскими бакенбардами, потрясая тяжелыми тростями, поминали переворачивающегося в гробу Нельсона и прочие ужасы. С высоких орбит, не исключая придворных, в Адмиралтейство шли сигналы, легко расшифровывающиеся, как «Сделайте что-нибудь!» Адмиралтейство выругалось – и сделало.

Набег, превратившийся в забег

Во-первых, незадолго до Рождества 1914 года крейсеры Битти были передвинуты еще дальше на юг – уже теперь в Розайт. Во-вторых, количество легких кораблей, задействованных в патрулировании Северного моря, было увеличено. В-третьих, усилены мероприятия разведывательного характера – «комната 40» корпела над немецкими текстами днем и ночью. Противоположная сторона тоже была не против совершить пробежку к вражескому берегу. И стимул для этого был. 25 декабря 1914 года британские гидросамолеты с авиатранспортов «Энгандайн», «Ривьера» и «Эмпресс» под прикрытием эсминцев и легких крейсеров осуществили первый в авианалет на немецкую базу дирижаблей в Нордхольце. Никакого практического эффекта эта акция не имела, за исключением потери трех самолетов и мощного пропагандистского резонанса. Теперь уже настал черед берлинских кабинетов выдерживать яростное бряцание прусскими шпорами.

Желание обеих сторон покарать друг друга было столь велико, что неизбежное столкновение становилось вопросом очень короткого времени. Немецкое командование давно располагало сведениями, что в районе Доггер-банки постоянно околачиваются английские траулеры и прочая мелочь, которая, по мнению немецкой разведки, занималась систематической передачей информации на остров. С целью нанесения удара по английским патрулям командующему 1-й разведывательной группы Флота открытого моря Францу Хипперу предписывалось выйти в море. 23 января 1915 года корабли Хиппера – бессменные «Зейдлиц» (флагман), «Мольтке», «Дефлингер» и «Блюхер» – покинули базу. «Фон дер Танн» находился на ремонте и в походе не участвовал. Им была придана 2-я разведывательная группа, состоявшая из легких крейсеров «Граудениц», «Штральзунд», «Кольберг», «Росток» и 18 эсминцев.

Броненосный крейсер «Блюхер»

Пару слов стоит сказать о «Блюхере». Этот корабль, построенный как уменьшенная копия первых германских дредноутов типа «Нассау», не являлся полноценным линейным крейсером, а был скорее доведенным до совершенства броненосным. Его главный калибр, состоявший из двенадцати 210-мм орудий, обеспечивал «Блюхеру» выгодное положение в поединке с любым ровесником русско-японской войны, однако для боя с кораблями эскадры Битти, несмотря на отличное бронирование, он был явно слабоват. Тем не менее, как наиболее совершенный по характеристикам из всех броненосных крейсеров Германии, «Блюхер» входил в состав соединения, состоявшего из крейсеров линейных.

«Комната 40» не дремала, и весть о выходе «банды Хиппера» быстро разнеслась по заинтересованным военным инстанциям. А заинтересованных, учитывая бушующие кабинетные страсти, хватало в избытке. В весьма оперативном темпе в море вышли все крейсерские силы адмирала Битти – теперь они были уже сведены в две эскадры. В первую входили линейные крейсеры «Лайон», «Тайгер» и «Принцесс Роял». Во вторую под командованием контр-адмирала Мура входили «Нью Зеланд» и «Индомитебл». Корабли Битти сопровождали легкие крейсеры коммодора Гуденафа в количестве четырех единиц. К этим силам должна была присоединиться эскадра из Гарвича, а это еще четыре легких крейсера и 34 эсминца. Точка общей встречи была назначена на утро 24 января в 30 милях севернее Доггер-банки. Естественно, этим не ограничились. 3-я эскадра старых линкоров типа «Кинг Эдуард VII» должна была выйти из Розайта и обеспечить охрану восточного побережья. Наконец, вечером 23 января длинной бронированной анакондой из Скапа-Флоу выползли главные силы флота в сопровождении трех эскадр крейсеров и многочисленной своры эсминцев.

Командир эскадры линейных крейсеров вице-адмирал Дэвид Битти

Не было никакой гарантии, что Ингеноль тоже не попытает счастья, прикрывая спину Хипперу. Немецкое соединение уверенно двигалось к Доггер-банке, даже не подозревая о британских приготовлениях. Между 6 и 7 часами утра 24 января адмирал Битти собрал свои наличные силы в кулак и намеревался развернуть линию передового дозора в северном направлении. Однако начавшиеся события помешали это осуществить. В 7 часов 10 минут легкий крейсер «Аурора» из Гарвичского отряда в тумане заметил неизвестные корабли, которые вначале принял за свои. Это был не кто иной, как крейсер «Кольберг», выполняющий функции разведки у Хиппера. «Комната 40» полностью оправдала возложенные на нее ожидания: полученные данные позволили наконец-то перехватить столь желанного противника.

«Кольберг» открыл огонь с 40 кабельтовых и смог попасть в «Аурору» три раза, впрочем, это не принесло английскому кораблю вреда. Напротив, удачное попадание английского снаряда под мостик немецкого крейсера заставило его оперативно отвернуть на восток. Хиппер начал сближение с «Кольбергом» – вначале контр-адмирал подумал, что имела место стычка с одним из дозорных крейсеров, прикрывающих траулеры-разведчики. Однако новое и весьма тревожное открытие заставило быстро менять планы – на норд-вест стали заметны новые и многочисленные дымы кораблей противника. Полагая, что имеет дело с эскадрой линкоров, Хиппер повернул на юго-восток и начал отход. Встреча с такими противниками в планы немцев не входила. Получив радио с «Ауроры», Битти приказал начать преследование немедленно. Враг был обнаружен, и теперь оставалось только правильно загнать его в угол.

Легким крейсерам поручалось держать немецкие корабли в пределах непосредственной видимости, пока главные силы Битти нагоняли противника. Немцы смогли окончательно разобраться, с кем они имеют дело, в 8 часов 40 минут, когда расстояние между эскадрами уменьшилось до 14 миль, и уже было очевидно, что сражения избежать не удастся. Желая поскорее нагнать противника, англичане постоянно увеличивали скорость: в 8 часов 23 минуты было приказано иметь 26 узлов, потом 27. В 8.54 Битти назвал цифру 29 узлов – предельную скорость, на которую могли рассчитывать его линейные крейсеры. Более старые корабли контр-адмирала Мура начали отставать – «Нью Зеланд» и «Индомитебл» могли развить максимум 27 узлов. Битти сознательно пошел на такой риск – он желал любой ценой нагнать противника. Английские линейные крейсеры перестроились пеленгом, для того чтобы имелась возможность ввести в дело кормовые башни. Расстояние медленно, но неуклонно сокращалось, и в 9 часов флагманский «Лайон» дал первый залп с дистанции 10 кабельтовых по концевому кораблю в немецкой колонне. Это и был «Блюхер», самое слабое звено в команде Хиппера.

Линейный крейсер «Лайон», флагманский корабль вице-адмирала Битти

Вскоре к флагману вице-адмирала Битти присоединились «Тайгер» и «Принцесс Роял». Уже через 15 минут «Блюхер» получил первое попадание. В 9 часов 14 минут немцы открыли ответный огонь. «Лайон» перенес огонь на «Дефлингер», а два англичанина продолжали обрабатывать «Блюхер». Третий залп британцев принес пробоину в районе ватерлинии, и скорость крейсера упала. Четвертый разрушил кормовые настройки. Но наиболее болезненное попадание нанес снаряд, пробивший броневую палубу и взорвавшийся в коридоре подачи боеприпасов в носовые бортовые башни. Пламя, вырвавшееся из элеваторов, захлестнуло их отделения и вывело из строя. Потери в экипаже были весьма чувствительными. Немцы тоже пристрелялись, и в 9 часов 28 минут снаряд пробил ватерлинию «Лайона» и взорвался в угольной яме. К этому времени подтянулся запыхавшийся «Нью Зеланд» и открыл огонь по «Блюхеру» – он первым оказался в пределах его досягаемости.

В 9 ч. 36 мин. Битти приказал своим кораблям распределить цели. Флагманский «Лайон» должен был стрелять по «Зейдлицу», «Тайгер» – по «Мольтке», «Принцесс Роял» брал на себя «Дефлингер». Отставшим от более новых коллег, «Нью Зеланду» и «Индомитеблу» отводилась задача добить «Блюхер». Однако командир «Тайгера» капитан 1 ранга Г. Б. Пелли неправильно истолковал приказ своего адмирала и почему-то решил тоже сосредоточить огонь на немецком флагмане, поскольку у англичан было пять кораблей в колонне в отличие от четырех немецких. В результате этой грубой ошибки немецкий «Мольтке» вообще 15 минут никто не трогал. Практической пользы от пальбы по «Зейдлицу» не было никакой – калибры обоих английских кораблей были одинаковыми, и наводчики на «Тайгере» путали свои разрывы и флагманские. Тем не менее в 9 часов 43 минуты «Лайон» добился попадания в «Зейдлиц», которое оказало влияние на исход боя. Снаряд пробил барбет кормовой башни, вызвав воспламенение зарядов. Возникший пожар уничтожил расчеты обеих кормовых башен главного калибра. Быстрые действия старшего офицера немецкого флагмана, затопившего оба погреба, предотвратили, возможно, еще более серьезные последствия. «Зейдлиц» был поврежден – он принял более 1 тыс. тонн воды и осел кормой. Хиппер, посчитав ситуацию критической, немедленно радировал Ингенолю просьбу о помощи. Однако до берега оставалось еще около 150 миль, и германские дредноуты могли появиться в лучшем случае только через несколько часов.

Английские корабли, некоторое время остававшиеся невредимыми, тоже начали получать повреждения. Сначала попаданием снаряда на «Лайоне» заклинило башню А, впрочем, ее быстро отремонтировали. А в начале 11-го этот линейный крейсер получил более серьезные повреждения – в него одновременно попали два 280-мм снаряда с «Зейдлица». Один повредил питательную цистерну левого борта, что сразу сказалось на оборотах машины. Кроме того, вода попала в помещение распределительных щитов и вызвала замыкание двух динамо-машин. В дополнение к этому были выведены из строя кормовые приборы управления огнем. «Лайон» начал крениться на левый борт, его превосходная до сих пор скорость снизилась до 24 узлов. Несмотря на полученные повреждения, Битти продолжал сближаться, и тут его флагман постигли новые бедствия в виде еще двух попаданий. Появилась пробоина ниже ватерлинии, вода поступила в носовые угольные ямы, второй снаряд угодил в нос. Попадания в «Лайон» участились – возник даже пожар в башне А, но его быстро удалось локализовать.

Положение немецкой эскадры было более серьезным. На «Блюхере» вовсю бушевали пожары, его скорость стала постепенно уменьшаться и упала до 17 узлов. «Зейдлиц» тяжело волочил поврежденную корму, расход боеприпасов главного калибра на нем был просто огромным. Казалось, в сражении, наконец, наступил перелом – «Блюхер» потерял управление и начал выкатываться влево. Хоть сам «Лайон» и не мог уже держать расчетной скорости, но другие корабли эскадры сохранили боеспособность и могли громить противника своими более тяжелыми орудиями (343–305 против 280-мм у немцев). Однако теперь весы военного счастья поколебались и качнулись немного в сторону Хиппера. Флагман Битти в промежутке между 10.49 и 10.51 опять получил не менее четырех «приветов» от пристрелявшихся немцев: последняя динамо-машина была выведена из строя, линейный крейсер оказался практически обесточен, лишился всех средств связи, кроме флажковой. Крен достиг 10 градусов.

Схема боя у Доггер-банки

И тут в районе 11 часов наблюдателям на мостике «Лайона» вдруг почудилось, что вблизи находится подводная лодка. Битти, очевидно, помня о судьбе «Абукира», «Креси» и «Хога», приказал немедленно повернуть «все вдруг» на 8 румбов влево. Однако, осознав, что данный маневр только увеличивает дистанцию с противником, британский адмирал уже в 11.02 отдает приказ поднять флажный сигнал «курс NO», чтобы ограничить поворот 4 румбами. Тут же на фалах «Лайона» взметается новое указание своим подчиненным: «Атаковать хвост колонны противника». Не удовлетворившись этим, английский флагман сигнализирует: «Держаться ближе к противнику». Дальнейшие события имеют несколько трактовок. Можно остановиться на более распространенной.

Поскольку разнервничавшийся Битти поднимал сигнал за сигналом, на мачтах оставшегося без радиосвязи «Лайона» возникла определенная путаница. Команда «Держаться ближе к противнику» была поднята, когда на фалах трепыхался предыдущий сигнал, то есть «курс NO». С остальных кораблей эскадры это все вместе истолковали как один: «Атаковать хвост колонны противника на северо-востоке». На северо-востоке находился в это время сильно поврежденный «Блюхер». Крайний сигнал Битти, по отзывам других английских офицеров, не был прочитан из-за дыма. Во всяком случае, ни один из линейных крейсеров на него не отреагировал. Младший флагман контр-адмирал Мур мог, конечно, пораскинув мозгами, проявить инициативу и броситься в погоню за уходящим Хиппером. Однако между вполне вероятным «Крестом Виктории» и не менее вероятным вызовом на ковер навытяжку дисциплинированный Мур выбрал третий путь: не проявляя инициативы, следовать букве приказа – и набросился на агонизирующий «Блюхер». С другой стороны, Битти сам спровоцировал своего младшего флагмана, ведь приказ «Атаковать хвост колонны неприятеля» можно было истолковать двояко.

Видя, что его линейные крейсеры не выполнили нужных приказов, Битти в 11 часов 50 минут перешел на эсминец «Эттэк» и бросился догонять ушедшую вперед эскадру. Хиппер, с облегчением заметивший довольно странные маневры англичан, которые, прекратив преследование, внезапно отвернули, принял единственно правильное решение: пожертвовав «Блюхером», отходить к базе. К этому времени только «Мольтке» и «Дефлингер» сохранили относительную боеспособность.

Тонущий «Блюхер»

Тем временем вся британская эскадра занималась расстрелом обреченного «Блюхера». Немецкий корабль, со слов самих англичан, представлял собой «ужасное зрелище». Тем не менее его орудия продолжали отвечать. Когда эсминец «Метеор» подошел к нему для торпедной атаки, тяжелый снаряд угодил в его носовую часть и вывел из строя. Чтобы ускорить развязку, легкий крейсер «Аретьюза» сблизился с «Блюхером» на дистанцию 12,5 кабельтовых и выпустил две торпеды. Обе попали в цель. Одна разорвалась в районе носовой башни, другая – в середине корпуса. Теперь «Блюхер» горел уже весь, его артиллерия смолкла. Примерно в 12 часов 30 минут агонизирующий германский крейсер внезапно начал крениться, затем перевернулся и затонул. Английские эсминцы подобрали из воды 260 человек. Над местом события кружил немецкий цеппелин L-5, докладывая о происходящем на базу. Хиппер узнал о гибели своего корабля и не менее важную о том, что противник вместо преследования занимался расстрелом обреченного «Блюхера». Битти, наконец, догнал свои корабли и в 12 часов 20 минут поднял флаг на «Принцесс Роял». Раздосадованный, адмирал приказал броситься в погоню за немцами, но тех и след уже простыл. Время было безвозвратно упущено, горизонт чист, и уже через полчаса английский флагман решает возвращаться. К этому времени на «Лайоне» отказало питание котлов, и корабль полностью лишился хода. «Индомитебл» вынужден был взять его на буксир. Утром 26 января буксировка благополучно завершилась в заливе Ферт-оф-Форт. Бой у Доггер-банки закончился.

После охоты

Итоги сражения вызвали в Англии неоднозначную оценку. С одной стороны, Хиппер определенно получил взбучку, потеряв один из своих крейсеров. Его флагманский «Зейдлиц» был серьезно поврежден – из его экипажа 159 человек были убиты и 39 ранены. Битти мог бы одержать решительную победу, не потеряй он в критический момент управление своей эскадрой. Вызывало удивление, почему идти вторым в английской колонне был назначен линейный крейсер «Тайгер» с молодым, еще не сплаванным экипажем, а не «Принцесс Роял» с опытнейшим командиром Броком. За время боя «Тайгер» выпустил 255 снарядов, не добившись ни одного подтвержденного попадания, притом он единственный из всех английских линейных крейсеров был оборудован системой центральной наводки. Первый лорд Адмиралтейства, неистовый Фишер, безжалостно разделывал под орех контр-адмирала Мура: вместо погони за главными силами противника тот занялся расстрелом уже обреченного корабля; все могло бы случиться по-другому, обладай Мур хоть каплей нельсоновского темперамента. Надо заметить, что, судя по действиям в Ютландском сражении, этой «капли» был лишен и главнокомандующий флотом адмирал Джеллико, руководивший с инициативой и настойчивостью скорее наполеоновских горе-адмиралов, нежели чем яростной виртуозностью сэра Горацио или Коллингвуда. Покладистого Мура по-тихому убрали из главных сил флота, предоставив тому командовать эскадрой устаревших крейсеров на Канарских островах.

Немцы допустили ошибку, включив в состав своей эскадры заведомо слабый «Блюхер», к тому же отличавшийся более низкой скоростью хода. Слабое звено в критической ситуации, как и следовало ожидать, но почему-то неожиданно, порвалось. Весьма важные выводы сделали специалисты при осмотре повреждений «Зейдлица». На многих произвел впечатление вывод из строя двух башен главного калибра в результате всего одного попадания. Шахты снарядного и порохового элеваторов на всех немецких линкорах и линейных крейсерах отныне оборудовались автоматически закрывающимися дверями. Заряды поднимались теперь из погребов в огнестойких кокорах. Весь этот комплекс мер позволил увеличить живучесть немецких тяжелых кораблей и дал возможность избежать их гибели в случае попаданий в боевые отделения башен главного калибра. Англичане, не столкнувшиеся, к своему горькому последующему сожалению, с подобными проблемами, сполна заплатили за эту оплошность во время Ютландского сражения, потеряв три линейных крейсера.

Благополучно решив технические проблемы конструкций своих кораблей, немцы не разобрались в главном: почему англичане встречали их эскадру уже в утренние часы на подходе к месту назначения? Вместо перемены шифров немецкая контрразведка начала усердно искать мифического английского шпиона в Киле, который якобы передавал сведения противнику при помощи газетных сообщений. Работа «комнаты 40» продолжала оставаться тайной для германской стороны. На место фон Ингеноля был назначен адмирал Поль, который, по мнению кайзера, не был склонен к разным авантюрам. Вильгельм II запретил своему флоту отходить дальше, чем на 100 миль от берега. Обе стороны впереди ждал Ютланд с полновесной пробой сил.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Как видно из общего обзора Мировой войны (гл. XXI-XXII), германский флот, будучи заблокирован сильнейшим английским в Северном море, не мог ставить себе задач больших, нежели ослабление главных сил противника путем частных нападений, пользуясь каждым случаем, чтобы нанести ему потери, и надеясь в результате цикла таких операций выровнять силы для генерального столкновения.

Конечно, такая надежда была мало реальна, тем более, что означенные операции не были связаны каким-либо определенным планом, а велись изредка, спорадически, обычно не достигая крупных результатов. К их числу принадлежат неоднократные обстрелы английского побережья в расчете произведя моральное впечатление, вызвать англичан на рискованные маневры. Сюда же относятся отдельные заградительные операции, равно как и посылки в атаку на английские суда подводных лодок.

План крейсерской операции германских крейсеров 23-24-го января 1915 г., по существу, представляет следующую попытку этого порядка.

В конце 1914 года, после долгого периода ненастной погоды, германское командование решило предпринять крейсерами 1 и 2 разведочных групп и 2-й флотилией миноносцев, под общим начальством адмирала Хиппера, разведку в районе Доггер-банки и, буде там окажутся легкие неприятельские силы, их уничтожить.

Предполагалось выйти вечером с темнотой и вернуться на следующий вечер. Было решено в пути, по возможности, воздерживаться от осмотра торговых и рыболовных судов, чтобы не выделять и не оставлять для этой цели миноносцев. Возвращаясь же, предполагалось осматривать все суда и, в случае надобности, забирать их.

23 января к вечеру германская эскадра в составе лин. крейсеров Зейдлиц (фл. Хиппера), Дерфлингер, Мольтке, и бр. кр. Блюхер, легких крейсеров Грауденц, Штральзунд, Кольберг, Росток, одной флотилии и двух полуфлотилий миноносцев вышла в море

Грауденц и Штральзунд шли в дозоре впереди, Росток - справа и Кольберг - слева. При каждом крейсере состояло по полуфлотилии миноносцев.

Появление германских разведывательных сил 24 января 1914 г. не явилось неожиданностью для английскою командования. Оно уже к концу года вполне организовало, на основании сообщенных русским флотом данных, расшифровку германских радиограмм. Благодаря этому, англичане не были обязаны держать флот постоянно в море, а, узнавая из германских радиопереговоров о предстоящем выходе, имели возможность прямо высылать в море соответствующие силы.

Уже 23 января Адмиралтейство предупредило главнокомандующего флотом о готовящейся германской операции, сообщив почти точно план последней. Оно передало: 4 германских линейных крейсера, 6 легких крейсеров и 22 миноносца произведут сегодня вечером разведку на Доггер-банке. Возвращение их вероятно завтра вечером. Всем наличным линейным крейсерам, легким крейсерам и миноносцам следовать из Розайта в рандеву шир. 55°13" N, долгота 3°12"0, с расчетом прибыть в указанную точку к 7 часам утра. Командующему Гарвичскими морскими силами со всеми наличными эскадренными миноносцами и легкими крейсерами следовать для встречи с эскадрой линейных крейсеров в 7 час. утра в указанном месте. Если неприятель будет обнаружен Гарвичскими морскими силами, при пересечении курса его наступления, его надлежит атаковать. Радио пользоваться лишь в случае исключительной необходимости .

На основании этой телеграммы и было произведено развертывание английского флота.

Таким образом немцам готовилась ловушка. Ничего не подозревая, предполагая, что их выход совершенно внезапен для противника, они шли как раз туда, где были сосредоточены превосходящие английские силы.

Примечание . Позже, при изложении Ютландской операции, мы встретим подобную же картину. Если бы немцы тщательно изучили ход и развертывание описанной операции, они могли бы предугадать факт известности англичанам их оперативных радиораспоряжений, что уберегло бы их от большого риска, которому они неизменно подвергались при своих активных операциях в открытом море.

Вопрос сводился теперь к тому, как сумеет Хиппер выйти из тех сетей, которые готовили ему англичане, сосредоточивавшие безусловно превосходящие силы, а именно: уже в 6 часов вечера, одновременно с немцами снялся и вышел из Фирт-оф-Форта Битти с линейными крейсерами Lion (флаг.), Tiger, Princess Royal, New Zealand (фл. адм. Мура) и Indomitable, легкие крейсера Southampton, Birmingham, Lowestoft и Nottingham и три легких крейсера Гарвичских сил с тремя флотилиями миноносцев, подошедшие к точке рандеву к 7 часам утра. Кроме того, туда же шли 3-я эскадра линейных кораблей (тип King Edward VII) и 3-я эскадра крейсеров (бр. кр-ра типа Antrim), которые должны были расположиться несколько севернее, чтобы не дать немцам прорваться на N. (Правильнее было бы англичанам их расположить южнее, чтобы отрезать противника. Его курс на N вряд ли был опасен.)

В 7 час. было еще совсем темно, дул легкий NNO и на море была небольшая зыбь. Впереди шли Гарвичские силы, за ними линейные крейсера, на левом траверзе которых держались легкие крейсера.

Около этого времени, шедший в дозоре германского отряда Кольберг встретился с английским легким крейсером Aurora, шедшим с миноносцами впереди английских эскадр. После короткой стычки между ними, Кольберг увидел на NNW несколько дымов, что давало Хипперу основание заключить, что там находятся значительные силы англичан.

С другой стороны Битти, видевший вспышки выстрелов и получивший донесение, что Aurora ведет бой, лег на это направление и увеличил ход до 22 узлов, выслав вперед легкие крейсера, чтобы определить точно состав сил неприятеля. Вскоре последние донесли, что видят 4 линейных крейсера, 6 легких крейсеров и большое число миноносцев, идущих на NW. Между тем Хиппер по соединении с Кольбергом лег на SO. При начавшемся рассвете немцы увидели к северу большое количество дымов, из чего адмирал вывел заключение, что за многочисленными легкими силами находятся более мощные соединения кораблей. Не имея возможности рассчитывать на поддержку своих главных сил, он решил продолжать уходить полным ходом. Блюхеру, шедшему концевым, было разрешено открыть огонь по усмотрению, так как некоторые неприятельские истребители начали сближаться с ним.

Затем, вскоре были обнаружены в направлении W-WNW пять крупных дымов, в коих скоро была опознана эскадра Битти. Последний, уже зная все о противнике, шел полным ходом, развивая скорость 29 узлов, постепенно сближаясь с неприятелем, причем более тихоходные крейсера New Zealand, и Indomitable понемногу отставали и растягивали строй.

В то же время на севере, вдали от сражавшихся, сосредоточивались главные силы англичан: Гранд Флит вышел в море и шел на соединение с 3-й эскадрой линейных кораблей.

Германское командование также получило донесение о встрече крейсеров, и их линейные корабли начали поднимать пары и выходить на рейды. Но так как оно знало, что неприятельские крейсера севернее Хиппера и что последнему направление для возвращения свободно, то оно сочло, что опасности нет, и флот в море не вышел (впрочем, он все равно бы опоздал).

Между тем, в 8 час. 52 мин., когда Битти нагнал немцев до 100 каб., английские крейсера перестроились в строй пеленга и сделали несколько залпов, которые легли с большими недолетами, так же как и первые залпы немцев.

В 9 час. 5 мин. головной английский корабль открыл огонь по германскому концевому бр. кр. Блюхер. Германские суда ответили.

В 9 час. 20 мин. дистанция была уже 90 каб. и Tiger стрелял по Блюхеру, a Lion перенес огонь на третий линейный крейсер неприятельской линии Дерфлингер. Затем вступил в бой Princess Royal, взяв своей целью также Блюхера.

В это время Битти дал сигнал: Взять под обстрел соответствующие суда неприятельской колонны ,- согласно чему Lion перенес свой огонь на головного Зейдлица, Tiger - на Мольтке, Princess Royal - на Дерфлингер и New Zealand - на Блюхер.

Блюхер терпел от огня и отставал.

Начались попадания с обеих сторон. (Tiger временно перенес огонь на Блюхера, т.к. стрелять по Мольтке ему мешал дым).

Хиппер, видя затрудненное положение отстававшего Блюхера, приказал миноносцам идти в атаку. Последние ринулись на неприятеля, но их атака была отбита.

Одно время, вследствие маневрирования обоих противников, дистанция начала было увеличиваться и бой временно прекратился, для всех кроме Блюхера, который оставался под сосредоточенным огнем мощных крейсеров англичан.

Но скоро англичане опять нажали и бой возобновился со всей энергией.

В 10 час. 48 мин. в Lion попали, по-видимому, сразу два снаряда, взрывом, которых была вдавлена броневая плита близ ватерлинии, повреждена питательная система левого холодильника и ему пришлось застопорить левую машину. По нему стреляли Зейдлиц и Мольтке. Вслед затем он получил ряд попаданий.

Его ход уже не превышал 20 узлов.

Английские крейсера изменили курс на 1 румб влево, чтобы уменьшить дистанцию. Битти дал сигнал: Сблизиться с неприятелем как можно скорее, иметь в действии все орудия .

Блюхер, сильно поврежденный, вышел из строя с сильным креном и пожаром, и повернул на север. Лин. кр. Indomitable был отделен, чтобы воспрепятствовать его прорыву на N.

Вслед за тем на Lion показалось, что перед ними перископ лодки. Был поднят сигнал о повороте все вдруг на 8 румбов вправо для избежания атаки.

Тут выяснилось, что Lion не в состоянии оставаться в строю и продолжать бой. Поэтому Битти вышел из строя, пропустил мимо себя весь отряд и направился на NW. Перед выходом, Битти сделал сигнал (флагами, т.к. радиостанция была разрушена): Атаковать хвост неприятельской колонны. Сблизиться с неприятелем .

Хиппер, огонь отряда которого был вполне успешен, хотел, склонившись к противнику, выручить Блюхер и прикрыть его. Но на Зейдлице оказались окончательно выведенными из строя две башни, и он принял много воды. Были повреждения и на других судах. Поэтому он решил, предоставив Блюхера собственной участи, снова лечь на SO, и начал уходить полным ходом к своим базам.

Хотя, после выхода из строя Битти, командование перешло к адм. Муру, отряд следовал движению головного корабля, каковым оказался Tiger. Последний продолжал идти некоторое время курсом, на который легли для избежания атаки подводной лодки. Он не исполнил сигнала Битти о сближении с противником и преследовании, хотя все предыдущие сигналы адмирала Битти указывали на его неуклонное желание войти в самое тесное соприкосновение с неприятелем и добиться решительного результата. Вместо этого Tiger повел английские крейсера вокруг погибающего Блюхера, который мог быть с успехом оставлен для окончательного уничтожения одному из лин. крейсеров. Адм. Мур отнесся совершенно пассивно к дальнейшему ходу боя и не принял мер к энергичному преследованию уходивших германских крейсеров, хотя у него были, даже без Lion, безусловно превосходящие силы. (Позднейшие комментарии полагают, что Мур боялся слишком близко подходить к Гельголандскому району, опасаясь мин.)

Битти, пересевший на миноносец, настиг эскадру, когда исход боя уже решился.

Блюхер погиб.

Lion на буксире был доведен до гавани.

Хиппер с остальными судами вернулся в свой порт.

Описанное сражение дает определенную характеристику двум адмиралам, встретившимся здесь - Битти и Хипперу. Настойчивость первого, способность решаться второго (бросить Блюхера, чтобы вывести из боя главные наиболее ценные силы - это нелегкое решение), явились качествами, нашедшими впоследствии более широкую арену применения в Ютландском сражении, где они командовали теми же отрядами.

Обращаясь к тактическим итогам боя, бросается в глаза крупная ошибка адмирала Мура (Tiger), прельстившегося дешевыми лаврами добить уже тонувшего Блюхера и, благодаря этому, выпустившего из рук отряд Хиппера, который, при продолжении настойчивой погони, мог бы быть настигнут. Последний широко этим воспользовался, дал полный ход и благополучно ушел.

Результатом этой германской операции была потеря ценного крейсера Блюхер.